Вернувшийся из Бездны

1. Имя вашего персонажа:
Ранз ди'Хроон старший сын дома Хроон-Нар.
Был более известен под именем Мортарион Теневой или Владыка Кошмаров. В результате, эти прозвища полностью вытеснили его настоящее имя.
Близкие пони иногда в шутку звали его Морт или Мор

2. Раса вашего персонажа:
Нарит с небольшой примесью крови эквестрийца

3. Ваш пол:
Жеребец

4. Возраст :
На момент смерти было 52, выглядит лет на 25

5. Внешность:
После почти трехсотлетнего плена в подпространственной тюрьме Ранз утратил материальное тело и обратился в тень – одержимую гневом нежить, питающуюся чужими эмоциями, в частности, страхом, болью и гневом. Однако после столкновения с более сильной йерью, ткань проклятья была нарушена и Ранз смог не только вернуть себе самосознание, но и поддерживать свой прежний облик. Теперь при должном уровне концентрации и с помощью специального амулета он, может почти постоянно пребывать в образе вполне живого и материального пони, спасаясь от воздействия смертоносных для Тени солнечных лучей и окончательного помешательства.
В облике пони Ранз крепко сложенный достаточно высокий, статный жеребец, который хоть и не может похвастать внушительными мышцами, но обладает огромной для единорога силой. Тело его покрыто густой жёсткой и довольно длинной, оттого несколько лохматой, шерстью тёмно-серого цвета. Грива и хвост – угольно чёрные, густые, волос в них волнистый. Грива в спокойном состоянии достигает середины шеи, когда же единорог по той или иной причине теряет концентрацию (испытывая страх, гнев или сильную боль), обретает текучую подвижность и начинает напоминать чёрный дым. Волосы Мортарион привык отбрасывать назад, но без поддержки короны или шлема чёлка периодически падает на глаза, придавая жеребцу неряшливый вид и выдает его истинный возраст (для нарита Ранз еще очень молод).
Морда его выделяется правильными благородными чертами, присущими древним знатным родам. Довольно эмоциональна, правда Ранз старается не показывать своих чувств или показывать не то, что творится в душе на самом деле. На переносице имеется чёрная стрелка, начинающаяся от кончика носа и теряющаяся под волосами. Как любой нарит, Мортарион является обладателем мощных челюстей с впечатляющим набором почти волчьих клыков. Глаза его рубинового цвета в моменты потери концентрации или во время сильного колдовства начинают светиться зелёным светом, и приобретают подобие ауры фиолетовой с зеленью, а зрачки на свету сужаются в вертикальные щели, которыми могут похвастать драконы или кошки. В отличие от чистокровных наритов, склера глаз его белого, а не черного цвета, что, впрочем, является единственным признаком "нечистой" крови. Взгляд, пристальный и прямой, зачастую вызывает у собеседников чувство дискомфорта или животного страха, ощущение, что единорог смотрит прямо в душу.
Рог Мортариона длиннее, чем у среднестатистического единорога, абсолютно гладкий, он загнут лёгкой дугой и заострен. У основания рог чёрный, при приближении к острию наливается багрянцем. Голос его низкий, слегка вибрирующий, но довольно приятный на слух, как мурлыканье очень крупного кота. Говорит он обычно негромко, вкрадчиво, завораживая слушателя звучанием голоса и словесным узором.
Движения единорога скупые, точные, уверенные. Иногда он может показаться медлительным и даже неповоротливым, но это обманчивое впечатление моментально рассеивается, когда приходит время действовать.
В образе Тени Ранз выглядит как крупное облако чёрного дыма или тумана, в котором можно разглядеть смутные очертания пони с горящими зеленью глазами. Ослабленный Кишаном, он не может разрастаться, занимая собой всё небо, но при желании способен растянуться по земле, заняв приличную площадь или окутать жертву, лишив её возможности двигаться, колдовать и кричать.

6. Ваша кьютимарка и её значение:
Друза из шести разновеликих красно-зелёных кристаллов – появилась вскоре после того, как отец начал обучать юного нарита боевой магии. Некоторые особо сильные заклинания чисто наритского волшебства завязаны на силы земли и проявляются в виде кристаллов. Конкретно то, что подарило Ранзу метку судьбы, было заклинанием магического барьера, в простонародье – щита. Семья единорога тогда находилась в не лучшем положении, и Ранз искренне желал защитить себя, своих близких и свои убеждения, без оглядки на средства и методы, ну и познать все премудрости тёмного волшебства, не без этого. Так или иначе, можно найти несколько значений метки: как один из символов волшебства, в первую очередь – тёмного волшебства; символ магической защиты; или символ принадлежности к народу тёмных единорогов. Сам Мортарион над этим уже давно не задумывается, относясь к рисунку на крупе как к свершившейся данности.

7. Характер:
Ранз очень рано понял, что в этой жизни может рассчитывать только и только на себя. Судьба не раз тыкала его носом в не самые приятные моменты жизни, избавляя от невинных, но таких вредных иллюзий: что друг никогда не бросит и не предаст, что любовь бывает вечной, что твоя правда сильнее чужой клеветы, а самое важное не то, как тебя видят другие, а то, кто ты есть на самом деле. Потому единорог скрытен, эмоции, чувства и мысли надёжно спрятаны за ехидной маской вежливого хамства или надменной лыбой во все клыки. Врождённая целеустремлённость и амбиции не позволили ему тихо сидеть на «своём» месте, а заставляли всеми копытами пробиваться к вожделенной цели. Жизнь постепенно избавляла единорога от такого морального балласта, как совесть, законы, правила и стереотипы. Ранзу плевать, кто перед ним, пони или алмазный пёс, земной пони или аликорн, принцесса или уборщик – он одинаково оценивает всех и ставит в своём мысленном рейтинге на одинаково низкую ступеньку с которой придётся долго и тяжело подниматься. Единорогу важно то, что ты из себя представляешь, на что готов пойти ради исполнения мечты или долга.
Вопреки легендам и сказкам, Мортарион очень спокойный и терпеливый жеребец, он может долго сносить выходки окружающих, так что создаётся впечатление, будто и не замечает их вовсе, но если уж вышел из себя, то очень долго потом не может достичь душевного равновесия. Никогда не забывает своих обидчиков, равно как и благодетелей, скрупулёзно раздавая «долги» при первой же возможности. В принципе, не любит ходить у кого-то в должниках, предпочитая, чтобы должны были ему. Самостоятелен и ревностно эту самостоятельность оберегает: принять от кого-нибудь помощь? – пожалуй, нет; признать над собой главенство? – да лучше хвост откусить!
Талантлив в области магии и прекрасно об этом своём таланте осведомлён, что является причиной гордыни и привычки во всем полагаться на собственные способности. Хорошо образован, начитан в разных областях и любознателен, книг в своё время было им прочитано немало, и Ранз не упускает возможности пополнить багаж знаний. Проницателен, хорошо разбирается в пони… и не только в пони. Знает как «подцепить» собеседника, залезть к нему под шкурку, ввести в ступор, расположить к себе или наоборот вызвать бесконтрольный страх и ненависть. Благодаря хорошо подвешенному языку бывает очень убедительным. Одним словом, он довольно умён и при этом старается окружить себя умными соратниками или хотя бы врагами.
Стихийно жесток, в бою, гневе и колдовстве не знает меры, а потому, попав под горячее копыто, сложно остаться в живых, но если вовремя отойти в сторонку и не мешать, скорее всего, останешься целым и невредимым. Предательство, каким бы оно ни было, считает самым страшным преступлением, а потому если не карает таких на месте, то уже никогда не подпустит себе достаточно близко. Упрям настолько, что осёл, по сравнению с ним, может показаться образцом сговорчивости.
Достаточно разумен, чтобы признать своё поражение и не принимать бой с заведомо сильным противником, особенно когда битва уже проиграна. Однако, когда дело касается принципов, скорее сдохнет, чем отступит. Способен быстро соображать в ситуациях, требующих немедленных действий, при том соображать часто в неожиданном направлении. А вообще старается сначала всё обдумать и спланировать, так как поспешные, совершённые на эмоциях, поступки часто приводили его к большим неприятностям.
Честен. Как бы ни сложилась ситуация, Ранз никогда не врёт и всегда держит слово, но при этом мастерски недоговаривает, а обещание может дать так, чтобы вывернуть его себе на пользу.
За время заточения приобрёл вредную привычку разговаривать сам с собой, зачастую вслух и довольно громко. К счастью для него, это обычно происходит наедине с собой. Память его, так же пострадавшая из-за трехвекового плена и последующего превращения в Тень, часто подкидывает несистематизированные воспоминания, то ли сны, то ли бред, часто в виде галлюцинаций и образов, которые он не всегда может отличить от реальности. Нет, он помнит в общих чертах, что именно происходило и почему, и относится к сему как к свершившемуся факту. Мортарион не делает из своих грехов трагедии, не ищет искупления или мести, и пока не видит смысла брать реванш, а чувство горечи от того, что не смог защитить тех, кто ему доверился, тщательно скрывает за слоем самообмана. Ранз уже не испытывает той жаркой ненависти к Эквестрии, которая вела его когда-то, это чувство давно вытеснило снисходительное презрение и выгоревшая пустота.
Как ни странно, но бывший тёмный король боится темноты. Не той, прозрачной, разбавленной лунным и звёздным светом, огоньками светляков, гнилушек и волшебных цветов тьмы ночи. И даже не той, щекочущей глаза, полнящейся звуками бархатной тьмы, наступающей в закрытом даже самом тёмном помещении. Мортарион боится тьмы холодной и пустой, не нарушаемой ни лучиком света, ни малейшим дуновением ветра, ни единым звуком. Тьмы, в котором растворяется тело, переставшее вдруг слушаться, тьмы без начала и конца, окутывающей мысли, гасящей звуки, в которую можно вечно кричать и не слышать собственного голоса.
Почти так же сильно боится одиночества. Нет, он не ищет общения, любви, понимания, просто, если рядом нет хотя бы одного живого существа, пусть даже за стенкой, над головой, через улицу, в груди начинает подниматься удушливая паника и чувство, будто холодные лапы тянутся из тьмы, силясь добраться до остатков его души.
Третьим и последним страхом его является страх беспомощности. Страх, что однажды он не сможет отстоять последнее, что у него осталось – самого себя, свою свободу, пусть и мнимую, свои убеждения, свою душу. Страх, что однажды не останется другого выбора как склонить голову, выбирая между одинаково паршивыми вариантами.
Ранз прекрасно осознаёт своё, мягко говоря, незавидное положение, а потому пока что больше озабочен вопросами выживания. Мортарион понимает, что рано или поздно попадётся на глаза какому-нибудь паладину или святоше, которому мало что сможет противопоставить. И вот тогда на борьбу с "Темным владыкой" поднимется вся страна, и результат будет закономерным. А самое главное... более не будет возможности скрываться от своего самого страшного врага...

8. Навыки:

- Умения:
Воспитание Ранза с малого возраста было весьма разносторонним. От отца и матери он узнал об истории, быте и культуре своего народа. Память его до сих пор хранит множество песен, молитв, сказаний и легенд постепенно исчезающих с лица земли темных единорогов. Дорвавшись до книг, Ранз много читал, постоянно наращивая багаж знаний в области теории магии, истории, мифологии, символике, географии и так далее.
Отличный боец. Ранз мастерски владеет холодным оружием, в частности боевой косой, но так же хорошо оперирует полуторным и коротким мечом и щитом, при том последними может сражаться без помощи магии, удерживая клинок в зубах. Но даже без оружия единорог представляет из себя серьёзного противника, в его арсенале есть множество приёмов копытного боя, в котором Ранз не гнушается подлых и неожиданных приёмов.
Помимо собственно боя Мортарион знает, как выжить в дикой природе. Знает, как развести огонь и соорудить навес, знает, какие растения пригодны в пищу, а какие вредны, как добыть воду или поймать мелкого зверя или рыбу. Умеет оказать первую помощь, перевязать рану, вправить кость или вывих, сделать шину и из чего сварить простейшие лекарственные отвары. Так же знает повадки, особенности и внешний вид очень многих диких животных и монстров, в обилии населявших Эквестрию в его время, а после непродолжительного знакомства с Кишаном узнал кое-что и о йерях, населявших внешнюю Бездну, впрочем, знания о последнем весьма обрывочны, неточны и полны домыслов. Обладает отличной памятью, в частности на визуальную информацию (рисунки, схемы, графики, места, лица), может процитировать книгу, которую прочёл много лет назад, хоть и вряд ли вспомнит автора и название, легко воспроизводит схемы, пентаграммы и символы пусть даже виденные мельком и поначалу непонятные.

- Магия:
Чернокнижие – первая и самая сильная ветвь волшебства, которую Ранз сумел освоить. Он знает множество боевых заклинаний, способных сию секунду «подпортить врагу причёску», а так же множество проклятий, которые делают это в недалёком будущем. С помощью заклинания или обряда он может призвать и принудить к сотрудничеству духа, погрузить некоторый участок земли во мрак, убить посевы или отравить воду, да мало ли ещё что. Сюда же входит несколько заклинаний из чисто наритского арсенала, которые можно сотворить, используя собственные копыта и милость земли, а так же некоторые обряды и заговоры, не требующие участия рога. Все эти заклинания сопровождаются появлением кристаллов: чёрных, красных или зелёных, отвечающих, соответственно, за поглощение энергии, защиту и физический урон.
Внушение (гипноз) и вампиризм – способности, которые Мортарион получил из-за длительного контакта с Бездной и последующему обращению в Тень. Благодаря этому единорог может внушать своим жертвам те или иные чувства или эмоции (чаще всего это страх, боли или отчаяние) и даже, влиять на их восприятие действительности (галлюцинации, к примеру) и на поступки. Для этого нужен зрительный или физический контакт. Как Тень Ранз может подпитывать собственные силы за счёт чужого страха, не обязательно внушенного им самим. Единорог может просто выпить чужую эмоцию, может поглотить кошмарный сон или долго «цедить» из жертвы страх, постоянно его подогревая. Те, кого Мортарион выпил, чувствуют себя опустошёнными, уставшими и разбитыми, при длительной обработке могут лишиться жизни от истощения.
Способности Тени – после печальных событий в оплоте Найтингейл, Мортарион наполовину превратился в Тень, нежить, питающуюся чужим страхом, что не сильно-то его радует. Вмешательство куда более сильной йери - Кишана Изменчивого обратило процесс, так что теперь единорог находится где-то посередине. В облике Тени его магические способности вырастают в несколько раз просто потому, что нариту более не нужно концентрироваться, чтобы удерживать себя в облике пони. В таком дымном состоянии Ранз может внушать ужас до десяти пони единовременно, просачиваться в щели, перемещаться с большей скоростью, чем на копытах и даже немножко летать (просто потому, что он дым). При некотором везении Мортарион может занять чужое тело и управлять им как марионеткой, но в скором времени будет вынужден его покинуть, две души в одном теле – перебор (данная способность будет использоваться только по договорённости с соигроком). Так же способен на частичную материализацию, так, к примеру, он может опутать врага дымом и не давать ему двигаться или дышать. Помимо того, Ранз получил способность влиять на тонкие материи - ауру, эфирное тело и душу, но до сих пор не научился ей нормально пользоваться. Так же в облике Тени он очень восприимчив к светлой магии, воздействию сильных артефактов, святых символов и оружия, а солнечный свет может его убить.
Помимо всего вышеперечисленного Ранз весьма подкован в других волшебных дисциплинах, таких как магия крови (изучал по книгам и редко применяет на практике), магия бездны (знает мало и знания эти обрывочны и неточны) и светлая магия (изучал чисто в теоретическом плане, использовать не может вовсе).

9. Биография:
История сия началась незадолго до окончания Вековечной Войны. Уже довольно давно нариты покинули стольный Вераг-Нар и массово двигались к западным берегам в надеже успеть отбыть за море, где их не достанут мечи светлых пони. Разумеется, в такой ситуации не могло обойтись без отставших, заблудившихся или просто тех, кто предпочел побегу жизнь в глуши. Одним из отбившихся от своих стал уже немолодой нарит – Сераф ди'Хроон, средний сын одного из Изначальных домов - дома Хроон-Нар. За ним шел отряд примерно из полусотни темных единорогов среди которых было немало кобыл и жеребят, в том числе и беременная супруга Серафа - Амиранда.
Спасаясь от идущих по пятам карательных отрядов, нариты вышли к замку барона Найтингейл на севере, одного из немногих пони, который сумел сохранить нейтралитет в этой массовой бойне и теперь искал ресурсы и возможности, чтобы вовсе отделиться от разрываемого войной государства. Добившись аудиенции у барона, Сераф просил убежища, не для себя и идущих за ним воинов, но хотя бы для кобыл и жеребят. Вопреки ожиданиям, барон принял всех беженцев и укрыл их за стенами своего замка, направив погоню по ложному следу. Взамен он попросил у темных лишь одного - верной службы ему самому и его роду. И беглецы, разумеется, дали ему такую клятву.
Под знаменами барона Ульриха Найтингейла была организована тайная армия под предводительством Серафа, куда вступали представители темных народов, бежавшие от войны. Незаметно небольшой поначалу боевой отряд разросся до внушительной силы, которая могла противостоять продолжавшимся нападениям ослабевших после многолетних сражений силам Эквестрии и соседям, начавшим междоусобную войну.
Ранз был первым из трех детей Серафа и Амиранды - старшим сыном угасающего рода, наследником своего отца и, как тогда казалось, последней надеждой рода на выживание. Рос он подвижным, дерзким и драчливым жеребенком, который не слишком-то считался с чужими правилами и не желал терпеть насмешек эквестрийских жеребят, которых на тот момент было в его окружении большинство. За ослушание, драки с деревенскими мальчишками и каверзы, на которые периодически подбивался и баронский отпрыск периодически получал "на орехи", что впрочем никогда не останавливало легкого на подъем жеребчика. Немного остепенился Ранз лишь с появлением сначала младшей сестры Медеи, а, чуть позже и брата - Лирса, которых трепетно любил и оберегал от всего, что, как ему казалось, могло угрожать их жизни.
Когда Ранзу исполнилось 12 лет, отец преподнес ему роскошный подарок - первый в жизни юного нарита меч. С тех же самых пор началось его обучение как воина, колдуна и будущего предводителя. Сераф обучил сына владению мечом, а позже и боевой косой, чернокнижию и азам некромантии. Жеребёнка брали с собой на полевые задания и в патрули в горы и лес, где Ранз научился обустраивать свой быт во время похода, охотиться и добывать еду, воду, отличать ядовитые растения от съедобных и лечебных, брать след, прятаться, охотиться на диких животных, монстров и других пони. Со временем жеребенок перестал быть обузой в таких походах и уже считался полноценным членом отряда, с которым считались не только зеленые новобранцы, но и ветераны.
Меж тем настало время, когда скрывать наличие армии темных существ стало невозможно, а эквестрийские правители уже не могли терпеть подобного предательства от одного из своих баронств. Эквестрию уже тогда раздирала гражданская война и наличие подозрительно тихого феодала с пятью сотнями темных воинов под контролем сильно нервировала не только соседей, но и центральную власть. Поначалу барона пытались уговорить распустить "темных тварей", а желательно и вовсе выдать их церкви для справедливого суда за прошлые и будущие злодеяния. После отказа начались угрозы и многочисленные попытки добраться как до самого барона, так и до его немногочисленных союзников. Однако ослабленная многолетней войной, раздираемая междоусобицами страна не могла собрать достаточное количество воинов для массовой атаки на отколовшееся от страны баронство, уже тогда получившее имя Трехгория. Тем более, что на стороне Найтингейла и его армии была суровая северная земля, горы и хитрое переплетение подземных пещер. Тем не менее, в год, когда Ранз достиг своего тридцати двухлетия эквестрийским магам удалось телепортировать в замок барона отряд смертников, которым удалось оборвать жизнь Ульриха Найтингейла, его наследника и троих приближенных командиров, среди которых был и Сераф.
Обуреваемый гневом и болью потери, Ранз каким-то чудом сумел объединить начавших было паниковать пони и организовать оборону на подступах к замку Найтингейл. Он прекрасно понимал, что теперь, без признанных лидеров и законных представителей власти в рядах воинов скоро начнется паника, а эквестрийские войска рано или поздно подойдут к замку вплотную и уничтожат всех, кто, по их мнению, ступил на путь тьмы. Тогда Ранз обратился к силам, которые справедливо считались запретными не только в Эквестрии, но и в павшей империи Лар - он призвал на помощь силы Внешней Бездны. На зов молодого колдуна пришли хищные йери, которые, встав на подступах к землям баронства, надолго задержали вражеские армии и дали защитникам возможность перегруппироваться и собраться с силами. Не было уже достаточно опытных магов-наритов, которые могли бы указать Ранзу на все опасности его пути, не было мудрого отца-наставника, но в то же время не было и пути к отступлению, чуть больше тысяч пони оказались заперты на небольшом участке земли между гор, границы которых охраняли йери.
Ранз, пользуясь своим происхождением из изначального дома и статусом наследника Серафа сумел собрать вокруг себя немало последователей, а внезапный успех казалось бы гибельного колдовства прочно закрепил его как нового лидера. Юный нарит с головой окунулся в изучение магии Бездны и призыва, он укреплял границы своих новых владений все новыми заклинаниями, не гнушаясь для этого никакими методами. И, несмотря на то, что к своим сородичам и последователям он относился с большим трепетом, уважением и заботой, за безумную жестокость к противникам и пугающие методы колдовства он очень скоро получил новое имя - Мортарион Теневой, повелитель кошмарных снов. Что же до жителей Эквестрии, они вовсе не знали его настоящего имени.
Король Мортарион правил на протяжении 22х лет, за которые Трехгория, как ныне стала настоящим оплотом для темных народов и тем, кто им сочувствовал. В то же время за пределами маленького государства рос страх и ненависть к нему, ведь йерям и Теням, которых Ранз призвал из Бездны, требовалась пища. И легко представить, где они брали себе пропитание. Ведь войска светлых уже давно не решались пересекать границу проклятого королевства.
Все закончилось в день летнего солнцестояния, когда эквестрийские маги, отчаявшись разделаться с ненавистной землей традиционным способом, сумели прорвать истончившуюся ткань мироздания и низвергнуть столицу Трехгории в Бездну, вместе с проклятым правителем и всеми жителями. В миг, когда Ранз оказался в Бездне, призванный им йери обрели свободу и начали бросаться на всех, кого могли достать. Те же, кто избежал клыков тварей, попадали на мечи светлых воинов. И мало кто тогда смог избежать смерти.
В то время как в Эквестрии шло уничтожение последнего темного оплота, запертый в подпространстве Ранз из последних сил пытался сохранить жизни своих пони. Однако Бездна жестока к живым, она искажает разум, меняет тела и растворяет души, и вскоре все жители замка один за другим начали превращаться в йерей, что с остервенением начали пожирать друг друга. Не избежал этой участи и сам Мортарион. Будучи сильным колдуном, он дольше других сохранял разум, а подвергнувшись изменениям, просто поглотил всех, кто мог составить ему конкуренцию. Очень скоро он оказался единственным пленником застывшего в Бездне замка.
Вероятно, со временем, Ранз окончательно растворился бы в Бездне, но спустя 200 лет после его изгнания, межпространственная тюрьма привлекла внимание могущественной йери по имени Кишан Изменчивый. Эта древняя многоликая тварь, обнаружив полубезумного пленника, заинтересовалась отблесками все еще живой души и, поймав Ранза, вернула ему первоначальный облик и разум. Однако не из доброты душевной Кишан вернул нарита из мучительного небытия. Получив в свои лапы сильную и еще живую душу Кишан сделал все, чтобы превратить ее существование в еще больший Ад.
Изменчивый непрестанно терзал своего пленника, рвал остатки его души, вплетая в нее обрывки Бездны и клочья пойманных на ее просторе теней. Он говорил с Ранзом тысячей голосов, среди которых были голоса матери, отца, брата, сестры, друзей, товарищей и врагов. Он принимал обличья тех, кто ушел из жизни задолго до падения Мортариона и тех, кого он так и не смог защитить, рассказывал о том, какая судьба постигла его страну и использовал пленника для своих жестоких игр - дикой смеси садизма, безумия и похоти. Вместе с тем Кишан же и поддерживал существование колуна, не давая ему ни умереть, ни окончательно раствориться в Бездне.
Бывало время, когда Кишан уходил, надолго оставляя Ранза все в том же проклятом замке в абсолютном одиночестве. В один из таких периодов, нарит сумел-таки найти брешь, которую сам Изменчивый проделал в его тюрьме, чтобы иметь возможность приходить сюда. Не раздумывая долго, Мортарион устремился в эту прореху и выпал в реальный мир, который уже начинал стираться из памяти проклятого мага. Вокруг не было больше ни города, ни полей, ни деревень, только суровые северные горы. Сам же Ранз, как выяснилось, обратился в дымную и бесплотную нежить, которая лишь огромным усилием воли могла принимать материальный облик.
Истерзанный и обессиливший, колдун только и сумел, что кое-как заклясть свой родовой медальон - единственное, что он сумел сохранить от своей прежней жизни. Теперь этот медальон позволяет Ранзу более-менее стабильно поддерживать свой изначальный облик, но при этом оттягивает на себя больше половины его магических сил. Сам же Мортарион пустился в бега, не желая знать, что сделает Кишан, обнаружив пропажу своей игрушки.

10. Что окружающие знают о вас:
- Эквестрийцы помнят Мортариона Теневого как ужасного черного колдуна, который терроризировал северные земли на протяжении многих-многих лет. За годы истории эти обросли множеством подробностей и теперь более похожи на нереальные сказки. Более образованные пони могут вспомнить упоминания о нарите-чернокнижнике, который одним из последних пытался организовать сопротивление темных народов и для достижения своих целей попытался поставить себе на службу силу Бездны, в которой в результате и был заключен.
- Нариты и фестралы могут помнить рассказы о пони-полукровке, который сразу после войны объединил тех немногих, которые еще могли и желали сражаться за свою свободу и даже сумел создать достаточно защищенный от эквестрийцев город. Однако по тем же легендам, не сумев взять город силой, эквестрийские маги просто опустили его в Бездну вместе со всеми жителями и правителем.
- Обыватели - странный нарит, у которого то ли с головой не все в порядке, то ли правда с луны свалился.
- Те, кто более-менее осведомлены в паранормальных науках - неведомая хищная йерь или непонятная нежит, которой явно не место в этом мире.

11. Слабости персонажа:
Будучи существом не совсем этого мира Ранз восприимчив к светлому колдовству, а также к заклинаниям школы заклятия духов - его можно попытаться развоплотить, изгнать, запереть в руническом или волшебном круге, при некотором старании заключить даже в стеклянный сосуд или драгоценный камень. Как нежить он подвержен воздействию заклинаний некромантии - его можно развоплотить или вовсе подчинить как любую нежить, правда последнее не повлияет на разум нарита и не прибавит ему доброжелательности. Солнечный свет для Тени смертельно опасен и спастись от его гибельных лучей Ранз может только в материальном теле, подобие которого удалось создать благодаря постоянной концентрации и специального медальона, который стабилизирует защитную оболочку. Проблема состоит в том, что медальон оттягивает на себя больше половины магического резерва Ранза и чтобы пользоваться магией на полную силу приходится жертвовать целостностью материального тела, что может быть чревато.
Также долгое пребывание в Бездне и тесное знакомство с могущественной йерью серьезно пошатнули душевное здоровье нарита, он страдает провалами в памяти, боязнью темноты и одиночества, а также галлюцинациями. Кроме того, нарит весьма восприимчив к ментальному воздействию в виду практически полного разрушения природного ментального блока Кишаном Изменчивым. Вместе с этим Мортарион вынужден постоянно бороться с инстинктами нежити, которые пробуждаются в минуты помрачения рассудка, либо сильного стресса - боли, страха, гнева.

12. Планы на игру:
В первую очередь, выжить. Ранз не собирается мстить или искать новые силы для уничтожения светлых тварей. На данный момент нарит более озабочен своим полуживым состоянием и идущим по пятам монстром из Бездны. Мортарион будет искать способы вернуть себе постоянное живое тело и избавиться от влияния внешней Бездны. В долгосрочной перспективе избавиться от Кишана и найти сородичей.

13. Пробный пост:
Сознание медленно собиралось по кускам, как ваза, разбитая неосторожным жеребёнком. Сначала пришёл холод, запустил свои длинные гибкие когти под шкуру, потянулся к медленно отсчитывающему секунды сердцу. Сердце… оно медленно и ровно билось, и в такт ему вздымалась грудная клетка, воздух вырывался изо рта, растапливая колючие снежинки, цепляющиеся за шерсть острыми гранями. Искрой в кромешной тьме мелькнула мысль. Он жив. Он дышит. У него бьётся сердце.
- Получилось!
И вместе с осознанием пришла боль, прошедшая по телу мучительной и тягучей волной, пробившаяся даже сквозь дурманное счастливое забытье, так похожее на смерть. Темнота перед глазами поплыла, став прозрачной дымкой, испещрённой множеством белых мух-снежинок.
Жеребец пошевелился, пытаясь встать, но снова беспомощно повалился на твердый, спрессованный ветром ледяной карст, мерзко хрупнувший под его весом. Обломки не выдержавшей его веса карстовой корки впились в обнаженный, лишенный защиты плаща или куртки бок. Холод… жеребец так давно не испытывал этого чувства, что почти забыл, как это. И теперь Ранз не знал толком, радоваться ему или пугаться.
- Я… помню, кто я такой… - уже немало, в его состоянии немудрено и собственное имя забыть. – Я Ранз ди’Хроон, старший сын дома Хроон-Нар. Глупо звучит. Старший? Последний? Есть ли в этом смысл, если наследник дома – мертвец?
Ранз не знал, выжил ли хоть кто-нибудь за пределами столицы. Спасся ли брат, находившийся на тот момент в патруле, уцелела ли сестра, ведавшая паучьими пещерами глубоко под землей. Кишан утверждал, что умерли все, но… можно ли верить этой твари? Был ли смысл ему врать или говорит правду?
Он, превозмогая боль, поднял голову, силясь хоть что-то разглядеть в слишком ярком после вечного сумрака проклятого замка пространстве. Ветер трепал гриву, вплетая в спутанные чёрные пряди серебряные нити снежинок. Туман в глазах медленно рассеялся, и далеко впереди, отчётливо видимый на фоне раскинувшейся внизу долины проступили руины некогда неприступного города, нынче более похожего на бесформенную груду камней. Медленно, один за другим, всплывали в памяти образы, лица имена, смутные и неясные мотивы, обрывки чувств.
- И, всё-таки, я выжил, - жеребец опустил голову и с жадностью принялся есть перемешанный с песком снег, надеясь таким образом хоть как-то утолить проснувшуюся жажду. – Меня убила Бездна, разорвала йерь... Но я всё-таки выжил. Один. Какая жалость!
На обломок скалы неподалеку приземлился ворон. Склонив голову на бок, дневной вестник Полуночного с интересом посмотрел на распластавшегося на камнях нарита. Вряд ли птица была при исполнении – скорее всего вороном двигал исключительно гастрономический интерес. Не желая стать поживой даже для сакральной птицы, Ранз подобрал копыта и попытался резко встать. Горы и твердь качнулись перед глазами, а промерзшая земля вдруг больно ударила в лицо и бок.
- Зараза! – рык сменился надсадным кашлем, на зубах скрипнул песок.
- Встать! – снег набился в рот, в нос и уши, обломки карста до крови изрезали ноги.
- К Зербо! Встать! – копыта не слушаются, то разъезжаются, то пытаются заплестись витиеватой косичкой, а . – Я должен наконец встряхнуться и встать!
Первые шаги дались с трудом, через боль, первые десять минут хода казались пыткой, но чем дальше, тем скорее жизнь возвращалась в замёрзшее тело, а вместе с ней возвращались и воспоминания. Сиреневое небо над замком, искаженное пространственным разрывом, полные ужаса голоса челяди и соратников, вечный серый сумрак, и голоса… уже не живых и не мертвых пони, постепенно превращающихся в чудовищ.
Ранз не знал, куда идёт, главное, что подальше от вершин, вниз, в долину, где даже отсюда виднеется зеленая трава. Значит, там тепло и есть где достать пищу, дабы унять пробудившийся голод. Дымные щупальца, тянущиеся за не мертвым, но уже и не живым пони медленно истаивали под колючим солнечным светом. Удержать их внутри было сложно, как будто пытаешься удержать в копытах горсть поды или клок тумана.
- Надо будет что-то придумать с этим… Найти какой-нибудь камень, или амулет… Наверное меня хватит хотя бы на простейшее зачарование.
На груди качнулся потемневший от времени, слегка поцарапанный медальон, с выгравированным на нем змеем, обернувшимся вокруг песочных часов. Единственная вещь, которая пережила переход из реального мира в Бездну и обратно.
Медленно к мышцам возвращалась подвижность, боль отступала, а тело вспоминало, каково это – быть живым. А позади стремительно затягивался пространственный разрыв – единственная лазейка в опустевшую подпространственную темницу.