— Только прочухался, а уже за бижутерией лезет. Я раньше думал, так только кобылки делают!
     Бурча, шаман огляделся в поисках "медальона", о котором говорил чёрный. На снегу нигде ничего подобного не было, только обломки, трупы да валяющееся оружие. Надо будет помародёрствовать, не дело оставлять трофеи на дороге, когда теперь есть повозка.
     Пожалуй, если бы рыжий не привлёк к себе внимание стоном, Шэд и не заметил бы искомую безделушку у него на шее.
     — Это вот этот, чтоль? Так, так, а ты не дёргайся. Чем больше двигаешь своей дырявой копытом, тем дольше потом будет заживать. Верь шаману. Шаман лечил. Два раза.
     Срывать с шеи амулет Шэд не стал, при этом порвалась бы застёжка цепочки, а чинить её в походных условиях, да ещё и без помощи Маруси, которую саму чинить надо уже — это ваще не кайф. Поэтому розовенький пони воспользовался явной недееспособностью рыжего, чтобы провернуть его шею чуть к себе и нормально расстегнуть цепочку на загривке. А затем он резко поднял голову, словно что-то вспомнив.
     — Маруся! Отойди от дяденьки. Ты сегодня воняешь, это не всем нравится. Вон, в снег нырни, угли погасить.
     Всё-таки дурманящий дымок здесь уже не к месту. Его в трубку надо, а не вот так. Отцепленный амулет навесом полетел в сторону чёрного единорога, а сам шаман начал раздавать указания.
     — Так. Солер! Всё, тюкать топориком некого. Лезь в повозку. Если ты отрубишься прямо тут — то тащить тебя внутрь я поручу Марусе. И её там и оставлю, чтобы всё это время она пристально смотрела в твои бесстыжие глазищи. Рыжий! Ходить совсем не можешь? Даже до фургончика? А телепортироваться туда своим рогом намакушечным? Не?
     Маруся тем временем действительно отошла от приведённого в чувство нарита и с сомнением осматривала ближайший сугроб. Как пони, которому очень не хочется заходить в холодную воду, она осторожно сунула в него особо пожжённую конечность, но погружаться в снег целиком ей не прельщало.
     — Маруся, прыжок вперёд, сейчас же!
     Прямому приказу сопротивляться кукла не смогла, рывком она дёрнулась вперёд, в кучу снега и так там и завязла. Остались торчать только задние копыта.
     — На растопку пущу... Чёрный! Эй! Ты там как? Нормально? Успокоился? Амулетик тебе вернули, больше ничего нет, шаман правду говорит!

Ранз закашлялся, прикрыв морду копытом и попытался отодвинуться от исходящей дурманным дымом куклы, из которой ко всему прочему еще и торчали железки. Разум и так то и дело подергивал туман, но уже не ярости или голода, как раньше, а другой, вязкий, терпко пахнущий каким-то незнакомым растением.
Дискорд тебя дери! Что лежит внутри этой... этого...?! - ответа не было, одни только эмоции и жгучее желание отодвинуться подальше от чадящего голема, пока на смену туману не пришли разноцветные черти в подштанниках, показывающих неприличные пантомимы. К счастью, отпихивать Марусю -"Это ее имя?" - не пришлось, отошла сама, неохотно подчинившись воле хозяина. Чернокнижнику же вернули его медальон - просто бросили под копыта, как кость для драной, вшивой и наверняка бешеной собаки, с которой еще не понятно, что делать - пристрелить или все-таки простить показанные с голода зубы.
Ранз дрожащими копытами подобрал с земли свой амулет и спешно, от того не с первого раза, надел его на шею. Дышать сразу стало легче. Из образа нарита стремительно уходили те остатки потустороннего, что еще оставались видимыми глазу. Потухло потустороннее зеленое сияние глаз, дымные грива и хвост опали нечесаными космами из движений пропала текучесть и невесомость, сменившиеся усталой хромотой в конец отощавшего пони.
Мортарион судорожно выдохнул и просто сел на земь, опустив голову. Нарит избегал встречаться взглядом с окружающими, не стоило быть пророком, чтобы понять, что он там увидит - отвращение, презрение, страх... особенно страх!
Надо уходить... - с некоторой обреченностью подумал он, все-таки поднимая взгляд на окружающих его пони. Ему было не слишком интересно мнение воина с топором, сверлившего его откровенно недружелюбным взглядом, а ядрено-розовый земной пони с дурманной куклой даже немного пугал, вот только... Ранз нашел взглядом рыжего единорога и, столкнувшись с полным недоверия и опаски взглядом, снова опустил морду, чувствуя себя... виноватым. Виноватым за то, чем он стал, пусть и не по своей воле.
- Я... в порядке, - хрипло ответил Ранз, не поднимая на земного пони взгляда. - Успокоился... да. С...Спасибо. Вы... Вы сами как? ...после всего этого...

    Адреналин плавно начинал отпускать, да и эффект выкуренного перед выходом из города амфала понемногу выветривался. В речь шамана снова вплеталась ленца, гласные звуки растягивались, словно Шэд не хотел шевелить челюстью дальше, чтобы выговаривать остаток слова.
    — Это шаман-то не ворчи? Это ты не ворчи! Нормальное было представление. Ребятки помогли нам с этими психопатами, шестерни им в подмышки. Иначе Безымянному только известно, отбились бы мы или нет. Ты ж не хотел бы стать такой же рунной куклой? Они ж вон всё про какого-то Мастера трындели, что мол, он их улучшил. Тупые рабы. А что до чёрненького — ну случился у парнишки плохой приход. Ну с кем не бывает!
    Шэд посмотрел в сторону нарита, но не на него самого, а на куклу, всё ещё дёргающую ногами из сугроба. Блин. Всё, точно на переплавку!
    — А ты, Солер, можешь хорохориться сколько тебе влезет, но вот у твоих действий будут последствия. Я, что ли, наркоты боевой хряпнул? Ты прекрасно помнишь, сколько времени она работает и КАК тебя после этого накроет откатом. Всё равно ж рухнешь вот-вот. Так что сделай это в тележке, чтобы мы могли тебя нормально докатить до ближайшего поселения. Я тебя очень прошу. Если шаман правильно помнит карту со стены трактира, в конце этого тракта должна стоять крепость, там наверняка есть врачи. И амфал... Кхм. Короче, нам туда. Вон, посмотри, рыженький уже туда лёг, в тележке нет ничего страшного! Эээ... Наверное. Вот заодно посмотри, что там у циркачей в тележке было. Найдёшь чернила татуировочные — оставь мне, мне интересно, чем они из мяса делали рабов, — шаман сильно понизил голос. — И с рыжим познакомься, попробуй узнать, что им тут надо было. Просто так в таких местах пони не шляются.
    От бурчания шамана отвлёк писк куклы. Она редко пользовалась вмонтированной пищалкой, только в ситуациях, когда всё плохо. Видать, покалеченная Маруся совсем застряла в сугробе. Честное слово, эта кукла когда-нибудь доведёт шамана! Разобрать на запчасти и сделать из неё какого-нибудь огромного зайца, чтобы прыгала лучше!
    Шэд хлопнул по плечу Солера, и пошёл разбираться с куклой. Потребовалось всего лишь дёрнуть её пару раз в нужном направлении, чтобы марионетка обрела точку опоры и сама уже вылезла из снега. Да-а-а, выглядит она ох как не очень. Обгорелое дерево, несколько глубоких зарубок от топора, почти распополамленная голова, которая держится только на арматурине внутри. Половина внутренних ящичков оказалась покорёжена, некоторые внутренние клинки заклинило и они торчали наружу, а левую переднюю ногу, кажется, проще будет оторвать, чем приделывать назад.
    — Ну хоть ядро уцелело... — буркнул Шэд. — Надо в тебя встроить самодиагностику. А то и не расскажешь ведь, где что сгорело. Ладно. Иди вон туда, подбери сумку и необычный камень. Потом лезь в телегу, отдай это рыжему. Потом шуруй назад. Будешь помогать телегу катить. Хотя тут тебя саму катить надо бы. Чтоб не развалилась.
    Кукла, переставшая дымить, приступила к выполнению приказа. Её движения тоже замедлились и она начала путаться — но не от выветривающегося наркотика, как её хозяин, а из-за существенного повреждения многих рунных фраз-заклинаний. Однако найти в снегу два не-белых предмета она смогла, правда, зачем-то вместе с камешком Флама Маруся притащила ещё и какой-то чёрный булыжник. Наверное, тоже сочла его необычным. Прежде, чем отдать имущество владельцу, кукла ненадолго задержалась, изучая единорога своими криво нарисованными глазами. Вроде бы рыжий. Так что можно отдавать.
    — Вот и замечательно, что ты в порядке, — искренне обрадовавшись, шаман повернулся к нариту. — Значит, мы с тобой как относительно целые, телегу и покатим. Там как раз упряжь на двоих тягачей. Наших раненых надо подлатать, да и свистнуть кому надо про циркачей этих. Грёбаных. А если кто выдохнется, Маруся подменит. Уставать она не умеет, но боюсь, развалится, очень уж рубанули её хорошо. Тебя зовут-то как? Ну, если не секрет.

Ранз поднялся на копыта, поспешно, резко и от того неловко, дернулся было в сторону хромающего к телеге Флама, застыл в нерешительности, а после, рыкнув что-то про себя, с обреченной решительностью двинулся к единорогу, дабы помочь тому забраться в телегу.
- Прости, - негромко, но при этом не таясь, сказал он, обращаясь в первую очередь к рыжему. - Я не хотел тебя пугать и... потому не сказал об... этом.
Нарит оглянулся на оставшихся снаружи пони и слегка посторонился, чтоб не мешать неприветливому воину также забираться в телегу и даже протянул копыто, чтоб мохнатый единорог мог на него опереться, если он сочтет нужным.
Гнать темного, судя по всему, никто не собирался, а розовый понь, помимо этого, еще и защищал взбесившегося чернокнижника перед товарищем. Видимо, в жизни этого странного земнопони уже случались подобные моменты. либо же он просто был сумасшедшим... нормальный пони не стал бы путешествовать в компании с пищащим големом, начиненным дурман-травой. впрочем, Мортариону все это было на копыто.
- Хорошо, - отозвался Ранз на слова розового. Ощущение мертвенности постепенно покидало истощенное тело, а вместе с этим возвращались ощущения холода, усталости, тепла от чужого прикосновения и... голода - обычного понячьего голода, от которого просто крутит живот - так себе набор, но... какое же это наслаждение чувствовать себя живым. Наверное именно так становятся мазохистами. - Если совсем сил нет, я могу призвать кого-нибудь... правда надо будет подумать, как его вовремя выпереть с нашего плана, когда выйдем в обжитые места. Хотя... - нарит покосился на своих спутников и сглотнул, - это наверное не лучшая идея.
Он вздохнул после вопроса розового и слегка передернул плечами, словно пытался сбросить остатки той потусторонней дряни, что до сих пор ощущалась наритом подобно налипшей на шкуру смоле.
- Ранз ди'Хроон.... просто Ранз,- нарит наконец поставил передние копыта на борт телеги и, поднатужившись, сам запрыгнул внутрь. От обоих единорогов остро пахло болью и кровью, Флам поджимал пробитое копыто, а мохнатый слегка осоловелым взглядом осматривал обожженный бок. - У нас есть хоть какие-то лекарские зелья? - спросил он, оставшегося позади земнопоня. - Их нельзя везти вот так просто. Позволь осмотрю копыто, - уже гораздо тише попросил он Фламвиззна, справедливо решив, что воин потерпит. Или же ему окажет помощь тот, кому он доверяет больше непонятного обращенца.

    Сейчас, когда все случайные попутчики сгрудились у входа в телегу, стало можно рассмотреть её внутреннее убранство. Повозка осталась фактически неповреждённой, несколько дыр в брезенте, оставленные метателем кинжалов, не в счёт. Самым габаритным предметом тут был большой тяжёлый деревянный сундук, окованный железом. Наполнен он был, видимо, инвентарём для других представлений, отличных от того, что видели северяне в городе — какие-то яркие ленты, рубленые доски, несколько неплохо сбалансированных метательных топориков, и прочая мелочёвка вроде краплёных карт и букетика полевых цветов. Отдельно в мешке лежало несколько буханок пресного хлеба. Видимо, о вкусе еды рунные рабы не задумывались.
    На полке, привинченной к стене расположилась целая коллекция банок с жирным гримом, в процессе стычки только одна из них свалилась на пол и треснула, из-за чего в повозке пахло не только подпаленным Солером, но и косметическим ароматизатором.
    — Лечилки? Лечилки были, только внутри вон того бревна с копытами. Ща...
    Шаман подошёл к кукле, которая всё ещё ждала, когда рыжий единорог заберёт у неё последний камень, и начал рыться в дыре у неё сбоку. Буквально через секунду он айкнул и извлёк на свет кусок донышка от лопнувшего в огне бутылька.
    — В общем да, именно "были". Не, если надо, я разрисую днище телеги кругом восстановления, чтоб эти в нём лежали. Но это не лечение, а так. Подохнуть не даст. Но они вродь и так не собираются.
    С этими словами Шэд отошёл от телеги с попутчиками, оставляя Солера на попечение чужаков, и принялся дербанить трупы циркачей. Славное дело мародёрства никто не отменял, но это не было его первым приоритетом. Шаман взял ножик с тела пегаса и начал вскрывать его же тело в местах, где нарисованы руны. Да, действительно, краска шла вглубь плоти, до самых костей, начисто изменяя и искажая смысл рун. И судя по всему, как только живые циркачи стали мёртвой плотью, эти объёмные письмена стали сжигать материал. Очевидный побочный эффект, но как удобно! Пройдёт час и рунные слова уже никто не прочитает.
    — Во, это всё туда же! Приедем к цивилизациям, разберёмся, чего кому.
    В угол повозки полетел свёрток из чьего-то драного и окровавленного плаща, внутрь которого розовый завернул то, что нашёл на трупах. Один кошелёк с монетами, к которому шаман даже не присмотрелся — сколько там чего, несколько кинжалов из тех, что метал пегасик, одна его собственная, шаманская рунная бомбочка, почему-то не взорвавшаяся, да бутылка с чем-то непонятным.
    — Маруся! За мной! Башка той дуры — чистейший обсидиан! Поможешь дотащить. На амулеты пустим, ух какие штуки выйдут! Правда, сначала тёмное влияние вытравить придётся.
    Когда кукла и шаман на двоих всё-таки допёрли булыжник в виде восьмиглазой и уродливой головы до повозки, у остальных было уже достаточно времени, чтобы и подлечиться и поболтать.
    — Ну что, чего тут топтаться-то? Чёрн... Э-э. Ранз. Во! Ранз, пошли потащим эту бандуру. По снегу должно нормально пойти.

Не нужно было быть ни паладином, ни чующей эмоции тварью, чтобы увидеть страх, который испытал рыжий, когда нарит приблизился к нему. Флам так и не ответил ничего на слова Ранза и на его извинения, но, что не могло не радовать, все-таки протянул покалеченное копыто, что давало некоторую надежду...  что колдуну в будущем все-таки дадут объясниться.
Ранз аккуратно принял протянутое ему копыто и первым же делом коснулся его слегка засветившимся рогом. Это не было заклинание из обихода целителей, по крайней мере официально - по сути, это было все то же проклятье, одно из многих в арсенале чернокнижника - призванное на время отключить нервные окончания в теле пони, отвечающие за боль. В этот раз Ранз не собирался делать ничего из того для чего это проклятье предназначалоь изначально, однако справедливо рассудил, что рыжему совершенно ни к чему дополнительные мучения.
- Да к черту лечилки, - ворчливо отозвался колдун, оглядываясь на шумного жеребца. - Какая-нибудь аптечка есть? Ветошь, обеззараживающий настой, бутыль вина на худой конец?
Жеребец вздохнул и, пробормотав что-то навроде "погоди минуту", отправился копаться в личных вещах поверженных. Как ни странно, на весь этот цирк уродов... кстати, правда цирк - символично, не нашлось ничего хотя бы отдаленно аптечку напоминающее, будто им вовсе не могла потребоваться помощь медика, хоть какого-то. А вот бутыль какой-то сивухи и моток ниток с иглой Ранз отыскал. И то хлеб.
- Больно не будет, - сказал он, возвращаясь к пациенту, - но ты все равно постарайся не дергаться. Рана никуда не пропала.
Тут голос подал обожженный единорог. И... да уж, лучше бы он молчал. Хотя, что ожидать от воителя, который, нажравшись какой-то дряни, полез на неведомую хищную тварь... а потом на другую.
- Знаешь, пока ты не сказал, и в мыслях не было, а теперь так хочется, - ехидно ответил Мортарион, беспардонно заливая рану флама алкоголем.Если бы не чары, боль была бы адской, но пока можно было об этом не беспокоиться. - А вообще, до цивилизации еще дожить надо, еще и так, чтобы эквестрийские коновалы ему потом ногу не отрезали. И, не буду врать, без хоть какой-то аптечки я без понятия, что делать с твоим боком. Так что могу только предложить перевязку и много холодной воды.
За этим разговором Ранз уже начал ушивать рану рыжего смоченной в том же алкоголе нитью. Получалось не слишком красиво, чай не королевская швея, но хотя бы правильно, так что у Фламвиззна потом не должно быть проблем с неправильно сросшимися мышцами. Рана была, хоть и глубокой, но не большой, а потому справился темный быстро и, перевязав пострадавшую конечность разодранным на полосы запасным костюмом кого-то из труппы, оставил рыжика в покое.
- Заклинание спадет где-то минут через десять. Постарайся не бередить рану и не пораниться еще чем-нибудь, можешь случайно этого не почувствовать.
Он встал, тем более что розовый незнакомец уже закончил с мародерством и уже зазывал нарита впрячься в тележку.
- Тебе точно не нужна помощь? - на всякий слчай спросил он у прикрывшего глаза мохнатого единорога, но, видя что тот похоже предпочитает просто отключиться, не стал настаивать на ответе. Этим двоим и впрямь стоит показаться настоящему целителю. И нарит, не говоря более ни слова, пошел впрягаться в повозку.