Странно, Дух услышал её ментальный зов и сразу же явился с новой порцией унижений, к которым Найт успела уже привыкнуть и не обращать внимание. Ничего-ничего, ядом же плюется от собственного бессилия. В любом случае, все равно не было понятно: понял ли Клинок, чего от него хотят, или нет? И не спросить ведь напрямую, поней рядом полно...
Поэтому наритка не ответила ничего Клинку, даже в сторону не посмотрела и, впрочем, от него быстро отвлекла сцена между Лиамом и Ровером. Морду сразу же исказило непонимание и недоумение... Что-что? Неужто пегас умудрился обокрасть жеребят? Нет, у многих бывают неудачные полосы в жизни, но это до чего надо опуститься, чтобы грабить детей? Ситуация одновременно забавляла и ужасала, хотелось даже воскликнуть что-то на вроде "Не знала, что ты НАСТОЛЬКО козел, Лиам!", только вот наритка все-таки промолчала. В конце-концов, сама она делала вещи куда хуже, намного-намного хуже и осуждать пегаса в такой на самом деле мелочи - полное лицемерие. Да и когда сам Лиам узнал про её "грешок", он не стал осуждать, может, разве только мысленно.
Как-то устало вздохнув, Вижн глянула в сторону пришедшей хозяйки... от которой Дух сразу шарахнулся. Потребовались немаленькие волевые усилия, чтобы сохранить спокойное выражение морды, когда внутри бушевала буря полнейшего непонимания, удивления. Дух, злобный дух древнего, пожирающего души меча испугался маленькой старушки! Кобылица внимательно окинула взглядом Ауму: ничем особым не отличается, обычная пожилая пегаска, довольно крепкая для своего возраста... Никакого рога или магического свечения из глаз не было, впрочем, по её взгляду было видно, что знает она довольно много.
"Мда, а бабушка-то с сюрпризом. Неприятным, правда." - подумала Найт, испытывая некую толику страха.
Очень тянуло хотя бы вопросительно глянуть на Клинок, мол, в чем дело, но, кажется, сейчас даже взгляд на нем фокусировать было чревато.
- Да, конечно, помогу, чем могу. Правда, если вопрос в магии, то вряд ли буду особо полезна... - как можно беззаботней ответила она и последовала за Аумой, оставив Лиама обсуждать дела со своим знакомым.
Собственно, увиденное было весьма неожиданным и удивительным. В кровати спал наритский жеребенок! Такой маленький и в таком месте!
- И как он вообще очутился в столице? - не удержавшись, вопросила она и присмотрелась к малышу, - Худенький какой... его бы накормить, желательно мясо, но кто-где его достанет-то? - выдохнула кобылица. Сейчас она была готова помочь просто так, просто потому что перед ней лежал не просто беззащитный жеребенок, а сородич в беде, - Итак, в чем заключается моя помощь? Я не целительница, сразу говорю. - наритка наклонила голову, догадавшись, - Или вся проблема в том, что вы не понимаете языка, на котором он говорит?

Найт устало потерла переносицу, а затем и вовсе провела копытом по всему лицу, пытаясь кое-как взбодриться. Ну, и дела, проблем навалом, да еще попутно пытаются частично вверить судьбу маленького пони. Впрочем, почему бы не помочь? У неё просят такую мелочь. Мелочь, способную спасти жизнь юного сородича.
- Нет, здесь вы ошиблись, хотя в этом вас винить нельзя. - кобылица грустно улыбнулась, рассматривая шерстку наритенка на предмет пуха, с помощью которого можно примерно определить возраст, - Он выглядит достаточно взрослым для твердой пищи, а наритским жеребятам как раз требуется есть довольно много мяса, чтобы были силы расти и полноценно развиваться. - она задумчиво почесала подбородок, - Хм... на самом деле нариты едят любое мясо, кроме плоти разумных, конечно, но, думаю, ему бы подошла говядина, она достаточно питательна. И... ваш знакомый не может сделать вам хотя бы небольшую скидку? - наверное, наивно было спрашивать об этом, Найт уже доводилось слышать, что грифоны — народ довольно жадный, - Плохо говорит? Странно. Может, слишком маленький? Не похоже. В любом случае, да, я поговорю с ним завтра, а сейчас предпочла бы уже лечь отдохнут. Можете показать мне комнату? - она как-то кисло, слабо улыбнулась, - Зовите меня просто Найт.
На духа наритка внимания не обратила, точнее не подала вид, только ухом повела в его сторону, такую шумную тварь сложно не заметить. Пусть он и снова начал кидаться издевательствами, но предложение заинтересовало в какой-то степени.
«Что еще за нити судьбы? Я думала, он только жрать да орать умеет. Ай, спрошу потом, сейчас с ним говорить опасно.» - она резко прервала мысленные рассуждения, - «О чем я думаю? Я же не собираюсь так просто отдать случайную кобылу ему для... чего Клинок там хочет. Это жесткого и неправильно. Да, к тому же, может оказаться очередной ловушкой!» - Вижн слегка поморщила нос, вспоминая недавнее «щедрое» предложение от Духа.
Впрочем, с другой стороны, с чего её должна интересовать судьба какой-то случайной светлой? Она ведь вроде как теперь монстр и преступница, убивающая невинных крестьян и жрущая жеребят на завтрак, так почему бы не поддержать репутацию? В конце-концов, уже ничего исправить нельзя, как ни старайся.
И вот, теперь перед ней оставался только один вопрос: искренно ли предложение или очередная ловушка?

— Да, я вполне всеядна и могу обходиться такой же едой, что и вы. И... не беспокойтесь сильно насчет завтрака. Если не спущусь вовремя, то пусть съест кто-нибудь другой. — на самом деле судя по внешности Ровера, зебренка и той кобылки, местные жеребята могут сытно поесть только в праздничные дни, — Могу добыть себе поесть самостоятельно, ну, или в противном случае вытрясу несколько монет с Лиама, все равно он мне должен. — тихо усмехнулась наритка, а затем, затихнув, внимательно посмотрела на старушку. Сейчас та выглядела неважно или, точнее, на свой возраст: морщинистая, с темными-темными мешками под глазами, делающими её, похожую на иссохшую скорлупу прошлой, молодой себя. От седины шерсть у Аумы была неестественно тусклой для эквестрийки. Интересно, сколько ей лет по пегасьим меркам? Восемьдесят? Для одного такой срок невероятная древность, для другого — самый расцвет сил, а третьему вообще без разницы. Как забавно. — Спокойной ночи, Аума, спасибо за гостеприимство. Еще поговорим утром.
Кивнув на прощение, она последовала следом за молодым единорожиком, задумавшись, чем же так хозяйка ночлежки напугала древнего Духа. Эта слабая на вид, иссыхающая с каждым днем пони. Нет, в ней виден был огонь, делающий пегаску сильнее, дряблое тело крепче, очевидно, Аума жила ради этого дома и брошеннок, обитающих в нем, и, кажется, к Реке Душ ближайшее время спускаться не собиралась, пока на ней ответственность за жизни жеребят. Впрочем, Мечу было плевать, даже в таком ослабленном состоянии он способен сломить волю многих.
— Да, спасибо. — кивнула Найт, выслушав указания Ровера.
Больше ничего говорить или спрашивать она не стала, все-таки паренек был явно не в духе. Оставшись наедине с собой, кобылица для начала спустилась вниз и умыла уставшую морду, а затем, вернувшись, закрыла дверь на ключ, чтобы никто не беспокоил. В комнате наритка ничего зажигать не стала, позволяя ночному мраку полностью проникнуть в помещение, в конце-концов она — темная и свет ей не нужен. На самом деле без него было куда лучше, потому что болящая голова с глазами могли теперь более-менее отдохнуть.
— Ну, что? — единорожка села напротив настольного зеркала и чутко прислушалась к шагам в коридоре. Не хотелось подслушки, — Теперь скажешь, чем та старуха тебя напугала? Мне очень интересно узнать, все-таки не каждый день видишь, как древний дух шарахается от пожилой пегаски. — Меч пока не показывался, но Вижн отлично понимала, что он где-то рядом, всегда рядом и все слышит, — И насчет твоего предложения... что это еще за магия такая? Нитей судьбы. — она пристально рассматривала свое отражение в зеркале, мда, выглядела не намного лучше Аумы, разве только без морщин и седины. Темные круги делали глаза похожими на два черных провала, в которых едва плескался зеленый цвет радужки, слегка поблескивающей в темноте. Сама наритка хоть не выглядела, как обтянутый кожей скелет, но уже близилась к этому — очень тощая. Шерсть же в некоторых местах свалялась или спуталась в колтуны. Так себе видок.
— Может, скажу, а может, и не скажу... А что мне за это будет? Давай так, я рассказываю, почему её надо прирезать во сне, а ты мне это разрешаешь? Но ты первая! А?
    Дух появился по ту сторону зеркала. Дурацкий уродец наложился на отражение наритки, сделав картинку из сильно потрёпанной кобылы вовсе каким-то монстром.
    — Нити судьбы это очень интересный материал. Представь себе, что ты не просто прозреваешь будущее, а ещё и точно знаешь, как сделать так, чтобы получился именно этот исход? Или посмотреть, что тебя ждёт не через годы, а вот тут же, после выхода из комнаты? Увернуться от арбалетных стрел тебе будет раз плюнуть, ты ведь точно будешь знать, где она полетит. Секреты бессмертия откроются перед тобой и будут проще букваря. Власть над судьбами! Даже над моей! Соглашайся!
    Обломок вылез из зеркала и уселся на стол, чуть не спихнув с него лампу. Его повиновение было не абсолютным. Но всё же, он подчинялся каким-то правилам. Наритке оставалось только догадаться, как именно себя с ним вести.
На предложение убийства Аумы наритка пожала плечами.
— Не хочешь — не рассказывай или наоборот. Я просто поинтересовалась, что могло тебя так в ней напугать.  она взяла в копыта свою довольно объемную сумку с кучей барахла, — Без веских причин убивать её бессмысленно и, если быть откровенным, старуха сама скоро отправится на тот свет. — Найт начала копошиться в сумке, раскладывая вещи на полу, и попутно поправила лампу, которая едва не полетела на пол. Надо бы решить, что выкинуть, а то с такой тяжелой сумкой трудно передвигаться, — Знаешь, твое предложение весьма заманчиво, не буду врать. Я ради этого отдала бы тебе какую-нибудь кобылу на твой вкус или, если хочешь, целый гарем кобыл. — слова прервались злым смешком, — Думаю, от светлых не убудет. Но вот в чем беда, учитывая твое прошлое поведение, не могу доверять тебе. Вот совсем. Откуда мне знать, что это не очередная ловушка, м? А то так замечательно выходит: кобылу хорошенькую получил и хозяйку сожрал, вот как здорово. Ты же сам совсем недавно грозился разорвать в клочья клетку, то есть меня, и как-то не выгодно тебе давать ненавистной хозяйке навык, позволяющий управлять твоей судьбой.
— Вот именно! Сама скоро помрёт, так чего такой душе пропадать! В ней силы больше, чем во всём этом квартале! Эх, не хозяйственная ты, Хозяйка. Нет бы в дом всё нести. Бабку в дом. Воришек мелких в дом. И крупных в дом. И город весь... Тоже... — дух облизнулся.
    С азартом вредного кота он начал снова спихивать лампу со стола, но из-за бесплотности получалось у него это медленно. Услышав про гарем, он затих. Когда Найт подняла взгляд от содержимого сумки, комната была заполнена тенями кобыл — от мала до велика, включая нескольких трепыхающихся в воздухе бриззи.
    — Зачем мне светлые кобылы, Хозяйка? С этими я уже наразвлекался. Сотни лет делать нечего было. Их плач и крики начали повторяться. Не удивишь меня уже. Я говорил про мой род. Про таких, как я. А вы, что светлые, что чёрные, всего лишь еда. Я же не предлагаю тебе, Хозяйка, любить кусок мяса?
    Злобный взгляд — и тени в комнате истлели, покрыв пол ровным слоем жирного пепла. Да, убираться тут придётся от души...
    — А что до навыка, то я уверен, что к тому моменту, как ты им полностью овладеешь, мы с тобой уже вернём из Бездны остальные мои обломки и я смогу и сам от тебя отстать. Найти кого-нибудь более честолюбивого.
— Почему в её душе столько силы, не можешь сказать? Сильнее всего квартала... довольно странно. И ты уверен, что справишься с ней? — нахмурившись, Найт схватила лампу телекинезом, не позволяя ей упасть, — Прекращай, я не хочу платить за лампу.
И Дух прекратил, затих, но, увы, не из-за «великолепных» навыков хозяйки. В комнате стояла толпа кобыл-теней самого разного размера и телосложения. Внезапно стало так неуютно, не по себе, отчего наритка вжала голову в плечи, стараясь не смотреть. Столетия мучений, садизма и унижений... страшно представить, что Клинок делал со своими жертвами. О чем только она думала, предлагая ему жертв?.. Это же жестоко, аморально. Неужели Вижн начала сходить с ума из-за влияния Клинка? А может, она просто настолько ненавидит светлых?
— Что ты имеешь в виду? Я думала, ты один такой. Как у тебя может быть род? Ты ведь оружие, созданное кем-то. — да, очевидно, что Меч попросит нечто более другое, игра с едой действительно может очень сильно наскучить за столетия, — Знаешь, теперь ничего в твоем предложении выгодного не вижу. — фыркнула она, — Я одного тебя с горем пополам переношу, а ты мне предлагаешь прицепить еще кого-то подобного тебе и взамен получить навык, работающий не в полную силу. Это погубит меня. А жить, к твоему неудовольствию, как-то хочется. — говорила колдунья довольно спокойно, уже без какой-либо враждебности и эмоции. Просто констатировала факты, — И откуда ты знаешь про подобную школу магии? Неужто сам придумал?
Она резко прервала свою речь и свела брови к переносице. Что-то было не так. Кажется, в сумке чего-то не хватало...
— Могу! Но уверен. Понимаешь, ты можешь быть сколь угодно могущественным, но если ты не видишь противника, то у него есть достаточно времени, чтобы понять, как обойти твою защиту и убить тебя до того, как ты вообще разберёшься, что происходит.
    Дух перестал трогать фонарь и скорчил недовольную рожу, сделав и без того уродливую свою морду ещё страшнее.
    — Не знаю. Если один, то конечно, никакой сделки. Обойдёшься без "придуманной" магии. Конечно, придумал, ага. Скажи это махаробским Скользящим. Ну и как хочешь.
    Он уселся на спинку кровати, скрестив передние копыта на груди. Всей своей позой дух излучал обиду. Как же, злая тёмная наритка обидела бедненького маленького приведенышка. Ути-пути. Но надолго его обиды не хватило. Заметив, что Хозяйка перетряхивает сумку в поисках чего-то, он подошёл и тоже сунул туда нос.
    — Что такое? Местные воры тебя уже обчистили?
Найт на секунду замерла, задумавшись над фразой уродца. Может, это паранойя, может, она зря волнуется, но на какой-то момент послышался в этом всем туманный намек. Действительно, пока наритка копошится здесь, болтает, тратя драгоценное время, Меч медленно, зато верно рвется на волю, прогрызая клетку, которой попутно являлась сама колдунья. Найт тряхнула головой. Нет, больше нельзя терять времени, завтра поможет Ауме с жеребенком и сразу же двинется в Инестые Земли.
— Я... я не... - она начала яростно дербанить, ворошить сумку в поисках пропавшего, — ...не могу найти тебя... твой осколок! Где он?!
Гневно зарычав, кобылица метнула рюкзак в сторону, отчего тот с глухим стуком ударился об стену, и начала метаться по комнате, поднимая пепел под копытами. Вот арбалет, болты к нему, посох, бинты и еще целая куча барахла, а его нет! Осколок пропал!
— Ч-чего? — остановившись, Вижн медленно обернулась на Духа, — Этот воришка Лиам! — взвыла она и в ярости брыкнулась, раскидывая пепел вокруг, — Я... я выпотрошу его, намотаю кишки на дерево, а затем высушу досуха! — темный пегас сразу стал подозреваемым, потому что, во-первых, действительно был вором, и во-вторых, внезапно ушел из ночлежки по каким-то делам. Неужто осколок продавать? Как бы он со своим дружком, Воробушком не был заодно, — Бездна, зачем ты понадобился этому пегасу? Кусок темного металла! Догадался, из какого материала ты сделан? Так я даже не показывала тебя! — непонятно, что так вызывало гнев. Внезапное предательство пони, которому доверилась? Потеря такой опасной вещи? Или нет-нет, да наритке нравилось в какой-то степени иметь в копытах могущественную игрушку, — Куда этот козел пошел? Нужно догнать его, пока делов осколком не наделал.
Магичка тяжело выдохнула и, когда аффект сошел потихоньку, начала размышлять немного более трезво.
— Нет, не могли украсть. Если бы украли, то у тебя сменился бы хозяин. Ничего похожего не произошло, ты еще здесь. Тогда потеряла? Возможно. Но ты, опять же, до сих пор здесь и, думаю, всеми силами пытался бы предотвратить свою потерю. В конце-концов теряться тебе не выгодно. — наритка зажмурилась, переваривая собственные размышления. Теперь все стало еще более непонятным, неужели просто сумку невнимательно осмотрела? — Где же твой осколок?
— Вот урод! Гнилой преступник! Казни его! Стража дебилы, верши свой суд!
    Когда Найт успокоилась и осознала ошибку, Обломок перестал её подначивать, скривил рот и наклонил голову, глядя на хозяйку.
    — Умная, чтоб тебя. Бездна, ну насколько проще было с Реовисом! Ты ему говоришь, куда махать, он махает! Всё! Идиллия насилия! А этой не-е-ет, ей надо морали, чтобы зелёный лужок, бегали щеночки и солнышко светило. Тьфу. Ну да, не мог. У тебя он всё ещё. Потерять или украсть будет очень сложно. Забыла, что ли? А я-то думал, это было достаточно прекрасно. Не ценишь ты меня.
    Дух ощутимо пихнул наритку в грудь и её тело прострелило болью — каждая из игл, засевших в костях едва-едва шевельнулась. Можно было проклинать создателей, причём как сделавших клинка, так и сделавших внутри наритов кости.
    — Так что, хозяйка, ты, может, и наловчилась играть с моими желаниями и волей, но... — он похлопал её по плечу, — выше головы не прыгнуть. Ты навсегда будешь оставаться моей миленькой марионеткой. Дёрну копыто вправо, позвоночник влево, основание черепа вниз, хвост вверх... Эти иглы это я, а власть над самим собой ты у меня отобрать не сможешь. Поэтому даю дружеский совет. Мы ведь друзья, а? А друзья не ссорятся. Нет-нет. Ссоры это плохо. В нашем с тобой случае плохо будет обоим, но меж нами есть отличие. Маленькое. Тебе есть, что терять. Пока что.
Наритка, не устояв на ногах, упала на пол и скрючилась, завыв в толстый слой темного пепла. Как же больно! На секунду даже показалось, что её проткнули насквозь остро заточенным мечом! Но нет, на самом деле это иглы протыкали изнутри, впиваясь в кости.
— Я не понимаю! Это же было не в реальности! Во сне! — кобылица, пачкая морду пеплом, попытался незаметно смахнуть проступившие слезы. Больно-не больно, а слезы Клинку показывать не хочется, — Как такое вообще возможно?
Отдышавшись и придя в себя после приступа боли, она встала на трясущиеся ноги, словно жеребенок, который только учится ходить, и посмотрела на Духа. Как жалко.
— И что мне терять? Жизнь? Как-то у меня не очень сейчас эта жизнь. — колдунья напуганно окинула взглядом покрытую пеплом комнату, — Да, но куда лучше, чем влачить существование в виде тени. Я тебя поняла. Ссоры не нужны. И что теперь? Как те иглы повлияют на меня, помимо жуткой боли и твоей способности дергать меня? — знать, что Дух будет делать, когда понадобятся все осколки, как-то не хотелось, — Ты же создан из глубинного эфира, верно? Эфир прямиком из Бездны.
Устало вздохнув, она взобралась, точнее, уже заползла на кровать. Те эмоциональные всплески, вспышка боли окончательно высосали последние силы и теперь наритка не ощущала ни страха, ни отвращение, лишь апатию с неким... спокойствием? Да, ей почему-то стало куда спокойней с осознанием того, что осколок уж точно никуда не денется.
— Слышал? На меня розыск подали. — апатично пробубнила Вижн, лежа на спине под одеялом, — Скоро жрачка тебе сама в пасть полезет. Весьма удобно, правда, между паладинами, обученными убивать «нечисть», и тупыми крестьянами очень большая разница.
— А кто сказал тебе, что ты проснулась? — вкрадчиво, но без ухмылки протянул дух. — Когда вокруг творится истинный ночной кошмар, не проще ли поверить, что всё это сон? И, как во сне, вдруг научиться летать сквозь стены!
    Обломок растворился в воздухе, оставив только голову. Шея заканчивалась тёмным облачком, которое медленно роняло на пол ещё пепел.
    — Вот и умница. Все хотят жить, даже самоубийцы. Знаешь, как говорят, "когда ты летишь с моста, ты вдруг ясно понимаешь, что все твои проблемы решаемы. Кроме одной — ты уже летишь с моста". Так вот, Хозяйка, ты уже летишь. Самое время вспомнить про крылья. Ну то есть твоего покорного слугу. Это я про себя. Поэтому дальше мы будем обеспечивать твоё выживание. И с розысками разберёмся, и с ворами. Думаю, в этом наши интересы сходятся. Тебе надо накопить мощи, чтобы достать из бездны остальные части меня, помнишь?
    С этими словами исчезла и голова. В комнате воцарилась тишина, дверь и окна были достаточно тяжёлыми, чтобы звуки ночного города извне не проникали внутрь. Несмотря на стресс и ноющие конечности после демонстрации силы Обломка, наритку всё-таки сморил сон.
    ...и уже привычно увидела перед собой тёмный каменный коридор, в конце которого горел свет. Но всё-таки в этот раз кое-что отличалось — позади коридор не был заложен кирпичами. Путь назад скрывала тьма, в которой пасовало даже наритское зрение, и оттуда дул слабый, но очень холодный ветерок.
«Опять» — только одна эта мысль промелькнула в голове наритки, глядевшей на свет недовольно.
Кажется, она уже не может вспомнить, когда ей снился более-менее нормальный сон: без кузнецов, насаживающих себя на копья, без хтонических кальмаров и видений локального апокалипсиса, просто мутные воспоминания или хотя бы какая-нибудь глупость, созданная разумом. Вздохнув, Найт обреченно поплелась в сторону источника света, но затем резко остановилась, ощутив ледяной сквозняк на шкурке, и обернулась.
В этом месте явно произошли изменения: кирпичная кладка... пропала, вместо неё же продолжался коридор, уходящий куда-то во тьму. Густую, непроглядную и очень-очень холодную. Кобылица поежилась, поджав губы. Сначала вспыхнул огонек интереса проведать, что по ту сторону, она-то знает, там, где свет, будет ждать кузнец. А вот кто ждет её в темноте? Только интерес быстро потух, как только снова подул холодный ветерок. Ну, уж нет, тьма отталкивала, тьма пугала. Лучше не идти туда.
Повернувшись к свету, Вижн пошла куда более бодрее, потом и вовсе ускорила шаг, почти переходя на бег, ведь почему-то возник страх, что вот-вот кто-то или что-то выскочит из темноты прямо на спину и утащит, если она не успеет добраться до света.
Было ещё одно отличие — первые несколько секунд не было слышно ударов молота. Цокот копыт по камню заполнял сознание, громче него звучало только её собственное дыхание, и поэтому первый грохот удара кувалды о сталь оказался таким пугающим, каким только мог.
    В самой кузнице, как обычно, было всё так же, но слегка иначе. Не было манекена в виде чейнджлинга, около стены появилась кучка чего-то вроде чугунных жеребячьих игрушек, на стене в центре композиции висел вложенный в ножны Чёрный клинок, не было чучела ворона, зато стальное шипастое колесо со спиралью в центре осталось на своём месте.
    Кузнец ковал цепь. Он сгибал куски толстой проволоки, наращивая цепочку, и те мгновенно остывали и старели, покрываясь зелёной патиной. К одному из концов цепи был приделан жуткого вида крюк, подходящий как для того, чтобы прицепить цепь на пояс, так и чтобы выпустить кому-нибудь кишки.
    Приделав к цепи очередное звено, Кузнец смахнул пот со лба и поднял взгляд на Найт. Когда на тебя оценивающе смотрит крупный мускулистый жеребец, это могло бы быть привлекающе, если бы он по своей сути не был бы таким сюрреалистичным.
    — Ты раньше, чем я ожидал, — сказал он. — Совсем не даёшь отдыха своему дару. Сегодня у нас мало времени. Не то, чтобы оно здесь текло в привычном для тебя ритме, но это ближайшее слово в твоём языке, которое я знаю. Итак, ты всё ещё не избавилась от своего паразита. Прискорбно видеть, как он, созданный для победы над великим врагом, становится жалким и мелочным нахлебником.
    Кузнец посмотрел на стену с мечом. В наступившей тишине трещали от жара угли в кузнице, и ножны клинка, кажется, подрагивали в такт звуку. Или это были потоки горячего воздуха, искажающие взгляд?
    — Он занимает очень много места в твоём сознании. Если позволишь ему расти ещё и ещё, то он попросту разрежет свои ножны.
Услышав внезапный удар молота, разрезавший напряженную тишину, Найт подпрыгнула, выгнув спину, словно напуганная кошка, и рванула вперед, преодолевая весь оставшийся путь в несколько прыжков.
Кузница, очевидно, тоже поменялась после последнего визита: некоторые вещи отсутствовали, некоторые появились из неоткуда, а некоторые остались неизменными. Кобылица подняла глаза, печально посмотрев на стальное колесо. И все-таки было непонятно: бояться ли этих изменений или принять, как должное, в конце-концов, Кузница всегда меняется. Впрочем, несмотря на этот факт, перемены продолжали в какой-то степени пугать.
— Это кто кому еще отдыхать не дает. — вздохнула она и немного смутилась от взгляда кузнеца. «Э! Ты чего? Он же - высшая сущность, принявшая удобный вид. Что за мысли?!» — осадила себя мысленно колдунья, — Оно как-то само выходит, я сама рада была бы в кой-то веки увидеть нормальный сон.
Начав медленно вышагивать по кузнице, будто у себя дома, наритка подошла к груде чугунного барахла и наугад вытащила что-то телекинезом.
— А что ты делаешь? Выглядит жутко. — поинтересовалась Найт, рассматривая игрушку, — Меч давно утратил свое значение и исказился. — буркнула она раздраженно, — И я стараюсь от него избавиться, ищу выход. На данный момент моя последняя надежда - найти кого-то четырехкрылого, спрятавшегося в Инестых Землях. Не знаю, чем он мне поможет, по-моему здесь мало, что можно уже сделать, но лучше доверюсь совету тысячелетнего духа.
Замолкнув, Найт тоже глянула на меч, черный, как Бездна, кажется, он стал чуть больше. Сказанное совсем не обрадовало, её может ждать судьба похуже смерти и даже похуже участи тени.
— Как... как можно остановить его рост. Я не хочу... не хочу, чтобы он вырвался. Если это случится, то будет конец для меня. Совсем. Никакого посмертия или даже наказания тени. Что может ждать существо, суть которого была изорвана изнутри? Небытие. — она притихла, — Он может слышать нас сейчас? И... и что за проход появился в коридоре? Там раньше была стена.
Дав себе передышку в десяток секунд, Кузнец снова начал бить по наковальне, сгибая раскалённые отрезки проволоки в звенья цепи. Привычным усилием он поднял тон голоса до крика, чтобы его ответ было слышно сквозь шум работы.
    — Это?! Мне поручили изготовить одну старую безделушку! Слишком старую, чтобы кто-то помнил про её назначение! И передать кое-кому, с кем мне суждено встретиться! За материалом пришлось даже сходить в одно мрачное место, которое было очень давно! Но всё должно получиться!
    Он поднял цепь перед собой, прикинув её размер, почему-то выбрав для образца ширину тела Найт. Ну или он просто так поглядывал на её круп. Но ведь не могло же высшее существо интересоваться крупами смертных?
    — Да как уж ты его остановишь, — буркнул Кузнец, укладывая цепь на стол рядом с наковальней, и достал какую-то клетку, похожую на птичью, но очень маленькую и, очевидно, недоделанную, из всех прутьев присутствовали всего пять. На дне клетки была начертана пентаграмма, лучи звезды соединяли точки, из которых выходили прутья клетки. — Тормозишь ты его хорошо, но поедать души это его призвание, его суть. Ты слишком слаба, чтобы играть в эту гонку с судьбой. Четырёхкрылый в Инеистых? Этот засранец? Хе. Да, из всех четырёхкрылых его помощь будет как нельзя кстати. Обрезать лишние нити судьбы — его конёк.
    Кузнец положил в клетку... Камень. Простой невзрачный серый булыжник. Теперь в неё не уместится даже воробей. Однако его это устроило и с довольным видом нарит начал приваривать цепь к клетке. Тем концом, на котором не было крюка.
    — Нет, он не слышит. Кузница... — второе слово было не разобрать из-за удара молота — ...хоть и подстраивается под тебя, но частью твоего сознания не является.
    Позади наритки что-то брякнуло. К чугунным игрушкам присоединился не менее чугунный наритский жеребёнок, застывший в напуганной позе. Кажется, игрушки его не интересовали, он ждал удара.
Колдунья дернулась и вопросительно-возмущенно посмотрела на Кузнеца. Он что, на круп её смотрел?! Сон начинает приобретать какие-то слишком уж безумные оттенки... Лучше сойтись на том, что нарит просто сравнивал размер цепи.
— А для чего это? — спросила она, указывая копытом на странное творение Кузнеца, — Птиц держать, что ль? — хотя это должны быть очень странные птицы, чтобы в клетке чертить пентаграмму, — И как можно стать сильнее? Я не хочу обрывать свою жизнь из-за дурацкого Клинка! Или единственный выход - это обратиться к тому четырекрылому? И почему засранец-то? Ты уже второй, кто так о нем отзывается. Как его имя? Приходить к нему и называть засранцом как-то не сильно вежливо будет.
Найт замолкла, чтобы отдышаться. Выпаливать вопросы один за другим может быть утомительно, особенно в жаркой, душной кузне.
— Хорошо, что урод черный хоть сюда свой клешни сунуть не может. — фыркнула она и повела ухом, когда услышал тяжелое бряканье.
Около груды чугуна стоял... стояла статуя в виде наритского жеребенка. Кобыла сразу же попятилась назад подальше от довольно-таки жуткой статуи. Кажется, он действительно шевелился и сейчас просто впал в оцепенение, будто испугавшись чего-то.
— Это что такое...? — пробурчала наритка, наклонив голову набок.
Вдруг вся кузница ритмично затряслась. Не сразу, но стало ясно — так Кузнец смеётся. Его смеху вторило звяканье инструментов, вспышки искр из горна, рокот камней.
    — Вежливо, ха-ха, или нет, а суть правильная! Его зовут... — снова шум упавшей кочерги заглушил слово — ... но не думаю, что какой-нибудь прохожий укажет тебе дорогу, если ты это имя назовёшь.
    Длиной цепи (или шириной крупа) кузнец остался доволен, и поднял в воздух результат своей работы. Цепь, достаточно длинная, чтобы напоминать оружие, крюк, чтобы либо прицепиться к чему-то, либо метнуть во врага как цеп, и клетка с камнем. Хмыкнув, нарит извлёк откуда-то стопку красивых синевато-полупрозрачных пластин, и начал как-то их приделывать к клетке.
    — Это? — он глянул на игрушки. — Его судьба была не очень, а сейчас пересеклась с твоей. Посмотрим. Может, я пущу его на сырьё для будущих поделок, а может, он и выживет. Не то, чтобы это целиком зависело от тебя, но... Повлияешь ты на него очень сильно. Считай это моим предречением, пророчица.
    Откуда-то извне кузни послышался грохот.
    — Время! Сегодня он тоже пришёл быстрее обычного. — Кузнец протянул наритке острый крюк. — Только не в горло, а? Я потом часа два хрипел.
Внезапно захотелось согнуть пополам проклятую кочергу, которая своим лязгом заглушила имя четырекрылого. Впрочем, и ладно, придет время - сама узнает.
— Так он... недавнее пополнение в приюте Аумы... — удивленно пробормотала Найт, глянув на жеребенка. Ведь действительно, та же мордочка, то же тощее телосложение, — Я тебя поняла. Не сказать, что ему сильно повезло. На моей памяти все, чья судьба пересекалась с моей, кончали очень плохо, но я постараюсь помочь ему. — она кивнула. Еще одна судьба в её копытах. Просто замечательно. Будет еще больше поводов кормить  свое чувство вины, — Кто пришел? Ай, ладно. — кобыла взяла в копыта в острый крюк и глянула на Кузнеца, мол, серьезно? Опять? — Не горло так не горло. — смирившись, вздохнула наритка. Из кузнецы выход один.
Подойдя чуть поближе она переложила крюк в телекинез и затем, вкладывая все свои магически усилия, замахнулась крюком, вонзая его глубоко в широкую грудь нарита, где-то в районе сердца.
— Вот и все. — пробубнила колдунья, глядя жеребцу прямо в глаза, и с мокрым звуком резко вытащила крюк.
И снова стену Кузницы проломило, и снова через образовавшуюся брешь выглянула синева бездны, и снова наритка пошла по тропе из камней и обломков, глядя на судьбоносные моменты в жизни некоторых пони, только на этот раз... На этот раз тропа внезапно рассыпалась прямо под копытами: камни, словно по своей воли, раздробились сначала в камушка, а потом и вовсе в мелкий песок, позволив неудачливой кобыле с громким визгом полететь вниз, прямиком в бездну. В ушах стоял оглушительный свист, от которого их закладывало, тело обдавало сильными потоками ледяного ветра. Чем дальше падала Найт, тем более темный оттенок приобретали синие цвета, вплоть до чернющей, матовой темноты. Падение внезапно оборвалось потерей сознания колдуньи.
Затем начался долгий сон. Сон ли? Он был настолько долгий, отчего Вижн показалось, что она проспала целую вечность или прожила целую, отдельную жизнь. Была там, где ни один пони побыть уже не сможет, говорила с теми, кто вселял и вселяет страх в других. Но всему должен прийти конец.
С лихорадочным вдохом Найт подорвалась с кровати. В голове все еще звенели слова Непрощенного, а перед глазами мелькал его образ. Сон... это был такой странный сон, что даже вспоминать о нем не хотелось. Слишком страшно было. Обливаясь потом и тяжело дыша, она повернула голову в сторону окна, из которого падал яркий солнечный свет, кажется, на улице уже стоял полдень.
Вижн сонно потерла морду и краем глаза зацепилась за что-то, стоящее на столе рядом. Это был фонарь. Точно такой же, как и в том сне. Раскрыв рот в удивлении, она грохнулась с кровати, но тут же подорвалась на все четыре, принявшись рассматривать подарок Непрощенного. Да... да, это именно он. Значит... и тот сон был не совсем сном! Но как?! Неужели именно глуповатая наритка спасла Ксьяллу?!
— Клянусь кровью Жизньдающего, не могу поверить... — пробубнила она, легонько постукивая копытцем по стеклу фонарика, — Невероятно.
Захотелось примерить новую игрушку, только не сейчас: опустив уши, кобыла осмотрела весь созданный беспорядок и грязь в комнате. Разбросанные вещи были аккуратно сложенны в сумку, а вот чтобы разобраться с пеплом придется просить у хозяйки нужные инструменты. Такую грязь после себя она оставлять не хочет.
Ну, вот, теперь и фонарь потрепать можно. Странно, но цепи как раз по длине соответствовали обхвату боков наритки, поэтому фонарь, висевший на боку, вообще не доставлял никаких неудобств и не стеснял движений.
— Так вот почему Кузнец тогда пялился на мой круп. Этот фонарь создавался для меня... — вздохнула она и попыталась снять фонарь с цепей.
Да, точно, как и задумано, фонарь висел на специальном крюке, который выглядел весьма остро. Умно.
Но хватит топтаться на месте. Ей здесь дела надо еще сделать и сразу же в путь! В Инеистые Земли! Спрятав фонарь с сумкой под кровать, Вижн вышла из комнаты, напоследок заперев дверь на ключ. Дом кишит воришками, мало ли как они захотят взять «дополнительную» плату. Забавно, больше волновала безопасность фонаря, хотя вряд ли на него позарятся. Другие не знают его настоящей ценности, разве только примут за хороший антиквариат, и с такой железкой немного неудобно будет передвигаться.
Кобылица бодро спустилась на первый этаж. Она выглядела свежо, пусть шерсть еще была свалявшаяся и нездоровая худоба никуда не пропала, зато морда была более-менее здоровой, без страшных темных кругов под глазами.

[AVA]http://s3.uploads.ru/89LFb.png[/AVA]  Пролетая по ночному Эрикхорну я не мог не подивиться тому как же ярко он теперь выглядит. Тусклые фонари бедных районов казались ослепительными солнцами, а к богатому району так и вовсе можно было приближаться разве что зажмурив глаза: так ярко ощищался их свет. Впрочем по прошествии нескольких минут полета, а точнее череды крюков в обход фонарей, мне уже стало не так больно воспринимать этот свет, однако же, если этот эффект не пройдет к утру, то мне стоит задуматься о ношении чего-нибудь, способного погасить интенсивность солнечных лучей.
    Когда мои глаза привыкли к свету, я смог понять, что вижу еще и отчасти магию: от того магические фонари в богатых районах сильнее слепили меня, нежели масляные бедняков. Одновременно с этим пониманием толика любопытства побудила меня все же взглянуть на себя, во-первых, чтобы узнать изменились ли мои зрачки после того, как Себастьян поселился во мне, а во-вторых, не проявились ли еще какие необычные изменения. Сделав очередной крюк, я подлетел к Эрикхорнскому каналу и взглянул там на свое отражение в воде. перва мне показалось, что особо ничего и не изменилось, однако же, когда я присмотрелся получше, я увидел, что это не камень на дне водоема, а какое-то миндалевидное пятно посредине моего лба оказалось в отражении. Кроме того изменились и зрачки (они же изменились? если нет, могу в посте все это предложение убрать), став более похожими на зрачки кота или фестрала. Что ж, этого стоило ожидать... – подумал я.
     – Себастьян, – обратился я к коту вслух, вновь взмывая в небо. – А все же, можно не скромный вопрос? Ты же не просто кот, так? А кто тогда?
    — Ну что ты, разумеется, просто кот. Ведь все простые коты умеют разговаривать и исчезать в воздухе. — голос Себастьяна раздался из-за моей спины. Сам кот обнаружился там же, он появился беззвучно и сидел, вылизывая переднюю лапу. Взгляд трёх глаз пронзал насквозь, но в то же время было заметно, что кот несерьёзен. Насмешливая какая-то морда.
    — Вы дали таким как я много имён. Демон, дух, гений. Называй, как хочешь, всё это слова, и они не отражают всей сути. И половины-то не отражают, наверное. Это если вопрос звучит, как "что я такое". А если хочешь знать, кто я такой, то одно племя алмазных псов как-то называло меня Вечным Видящим. Очень удачное имя. Меня забавляет наблюдать за этим миром. Он похож на рой пауков в океанском гроте. Каждый из вас делает всё, ВСЁ, чтобы заманить в свою паутину побольше народу, и сам при этом старается выпутаться из чужих сетей. И на это уходит вся ваша жизнь. Вот и не живёте дольше жалких трёх сотен лет. А на фоне вашей возни океан — то смоет половину населения в бездну, то отступит, заставляя вас поверить в безопасность.
    Кот фыркнул, выражая своё отношение ко всем пони и ко мне в частности.
    Слова кота заставляли задуматься и в особенности заставляли испытывать головную боль, если попытаться вникнуть в их смысл. Ну, по крайней мере у меня голова стала немного тяжелей, когда я попытался осмыслить всю эту философскую тираду. Хотя, все же кое в чем мы однозначно сходились во взглядах, а потому эту мысль я понял достаточно просто и быстро: в погоне за познанием мира и бессмертием, некоторые из тех что как раз и жили под три сотни лет теряли самих себя, окончательно запутавшись, как выразился Себастьян, в чужих сетях. Относился ли я к этому числу? Весьма спорно, ведь в основном все мое планирование ограничивалось ближайшей парой дней. Хотя, может, о чем-то подобном кот и пытался мне сказать. Я так и не понял.
    Не желая развивать эту тему, остаток пути до ночлежки Аумы я провел в молчании, хотя и в пол-уха слушал о чем говорит кот, оказавшийся чем-то вроде духа или джина. Прикрыв челкой новообразовавшийся "третий глаз", я вошел в здание и почти без проблем нашел комнату, куда меня определила хозяйка. Стараясь лишний раз не пересекаться с Ровером, я прошмыгнул в неё и там, сняв с себя сумку и вытащив из неё все еще бледно сияющий камень в форме полумесяца, задумчиво хмыкнув, осмотрел его со всех сторон.
    Интересно... в нем явно заключена какая-то магия, если верить тому что подсказывает мне мое новое зрение... но какая... – задумался я, сам себе дивясь, как быстро я уже адаптировался к своему новому питомцу. – Надо бы не забыть выпросить для него у хозяйки молока или рыбки, да и на рынке "закупиться" утром. Эти способности открывают весьма интересные перспективы...
    Еще немного поизучав, да повертев сапфир в руках я отложил его на тумбу, решив для себя, что пока не стоит так просто отдавать его Воробушку, коль камушек оказался с сюрпризом.
    И вот, накопившаяся за день, а может и за прошлые дни скитания по пещерам усталость дала о себе знать и я, расположившись на кровати довольно-таки скоро провалился в глубокий крепкий сон.
***
    Мое утреннее пробуждение оказалось весьма необычным, поскольку я внезапно почувствовал что что-то не так и вообще мне как-то крайне не удобно лежать. Более того проснулся я от того, что что-то крайне навязчиво светило мне в глаза ярким светом. Этим чем-то оказались лучи восходящего солнца. Не в моих правилах было просыпаться так рано, да и дневной свет никогда не обладал способностью пробудить меня ото сна, но этот день явно был совершенно иным.
    – Неужели я теперь настолько чувствителен? Мда, придется надеяться, что плащ будет с капюшоном, или мне придется искать шляпу способную меня защитить от солнца – подметил я про себя, недовольно вставая из постели и лениво потягиваясь. И вновь я почувствовал что что-то не так, но пока не осознавал что, но все мое нутро подсказывало мне, что это что-то нехорошее. Все еще пребывая в небольшом мандраже от нехорошего предчувствия я выглянул из своей комнаты. Похоже, что пони внизу уже начинали работать в то время как постояльцы еще спали. Ну, мне же лучше! Все же неплохо просыпаться пораньше: ванна не будет занята.
    Я не отличался такой уж чистоплотностью, чтобы каждый день умываться, но сейчас мне хотелось во-первых, отогнать остатки прерванного светом сна, а во-вторых, получше изучить изменения, которые привнес Себастьян, поселившись со мной.
    Достаточно скоро найдя дверь в ваную и открыв ее, я не сразу узнал перед собой зерколо, поскольку тот, кто отразился в нем явно был не я.  Уж больше можно было поверить в то, что это движущаяся картина, которую зачем-то повесили в ванной. На меня с неё смотрело существо по внешним признакам напоминающее пони и даже меня: та же черная шерстка, та же не выспавшаяся морда и те же красные глаза, вот только зрачки были вертикальными как у кошки или представителя темного народа. И вот к глазам я еще был готов, лишь отчасти увидев их вчера в отражении канала, но вот слегка выпирающих клыков, вытянутой челюсти, увеличенных ушей с повышенной пушистостью и своеобразной кисточкой на кончиках, и общей пушистости я никак не ожидал увидеть в отражении. Вздрогнув, я подскочил к зеркалу, не веря своим глазам и увидел в отражении еще больше: из-за моей спины выпирал какой-то коготь, похожий чем-то на грифоний, только черного цвета. В опаске попытавшись распрямить свое крыло, я увидел в отражении как вместо привычного мне крыла с перьями поднялось кожистое с синеватыми перепонками и особо выделяющимися костями крыло неотопыря.  Опустив в шоке это самое  крыло я медленно попятился вон из ванной, а когда вышел из неё, так и вовсе побежал в свою комнату, захлопнув и заперев за собой дверь.
    – Себастьян! Какого Зербо со мной случилось? Я что... Фестрал? – прошипел я и не узнал свой голос, который стал куда ниже.
    — Ну чего ты орёшь на Повелителя Костей с утра пораньше? — лениво отозвался кот. Он снова возник за моей спиной, но на сей раз в зеркале можно было видеть, как в воздухе сгустилось красно-чёрное завихрение и сформировало собой внешний лик кота. — Какой фестрал? Хм, и правда. Ну-у-у... Что я могу сказать? Тебе не идёт. Верни всё назад.
    Себастьян потянулся, зависнув в воздухе. Превращение пегаса в ночного пегаса его явно мало занимало. Он предпочёл осмотреться — особенно уделив внимание той стене, за которой находилась комната наритки.
     — Если ты гонишь бочку на меня, то давай сразу уясним, что я тут ни при чём. Моя метка на твоём лбу, между глаз. Какие у тебя крылья, мне без разницы. Хотя кровь твоя тоже потемнела... Не в полную силу, но-о-о... Ощутимо. Думаю, это проклятьице станет необратимым, когда наберёт силу. Снимай его. А то кошки... Кхм, кобылки липнуть перестанут.
    Вдоволь поворчав, кот всё-таки подлетел ко мне и пристально меня осмотрел. Для магической твари картина была крайне очевидна.
    — Камушек взял — облик потерял. Камушек выкинешь — навсегда таким останешься. Тебе нужен кто-то из светлых, кто не побрезгует снять с тебя заклятье. Пока что только ночью кто-то пытался пройти в комнату, скорее всего снять с тебя скальп. Я его отвадил. Завтракать будем?
    – К... К... какой еще камушек? – от столь неожиданного ответа я даже несколько растерялся, начав заикаться, но взгляд кота однозначно указал на тот самый сапфир, что я должен был обменять на плащ. *Видимо с этим придется повременить... хотя... фестралы же хороши в скрытности. Так, стоп, я серьезно сейчас обдумываю возможность распрощаться со своим естественным обликом? Ну, нет! Кто знает какие подводные камни таит это странное превращение... – раздумывал я, а при словах о завтраке мой живот достаточно громко заурчал. Даже не хочу знать это мне хочется мяса или просто поесть...
     – Да, позавтракать бы стоило, но я не могу появится внизу в таком облике! В лучшем случае примут за пробравшегося незаконно в ночлежку, а в худшем решат, что я еще и убил Лиама, то есть самого себя. – ответил я коту, больше даже размышляя в слух. –  Что же делать?
    Я пока не знал точно, каков будет мой дальнейший план, но перво-наперво надо смыться отсюда, прежде чем на меня повесят несуществующие убийства и проникновения в дом. При этом хотя бы без плаща соваться на улицу было бы чистой воды самоубийством, если я наряду с внешностью перенял еще и слабости фестралов. Не долго думая, я закинул на себя свои сумки, а в них все что выложил ночью , а затем максимально бесшумно выскользнул из комнаты и судорожно стал искать какой-нибудь чулан или даже выход на чердак, где можно было бы переждать хотя бы до прихода Воробушка, а там с ним мы, я надеюсь, хоть как-то сможем договориться.
    — Какой-какой... Зубной! Знаешь, заболевание такое, когда пасть гниёт? Всё! Вот это именно так и происходит. Лети к стоматологу.
    Морда кота лучилась сарказмом. Кажется, только что я потерял в его глазах ещё несколько пунктов уважения.
    — Краденый твой, какой же ещё! Колдовской!
    Себастьян выразительно постучал лапой по голове. Правда, за неимением костяшек, стука не вышло и жест получился скорее мягким троганием своего лба.
    — От тебя пахло темнотой. От кого ты её подцепил? Кто-то из тёмных. Ищи его. Он может помочь. Светлые клирики тебя сначала экзорцизмом жахнут, потом проверять будут. Остаётся только твой тёмный друг. Если бы не это, я бы вовсе не обратил бы на тебя внимания.
сКот растаял в воздухе, показывая, что диалог окончен. И всё-таки, спустя десяток секунд, над ухом Лиама раздался его тихий голос:
     — Или, кстати, слетай к настоящим фестралам. Купишь у них набор для маскировки под светлого себя самого. Если сможешь их убедить себя не кусать, хе-хе.
    Так вот что о имел ввиду своими словами про темного! — мысленно воскликнул я, понимая что все же совсем без последствий сбежать из замка нарита мне так и не удалось. Мдаа, мой темный друг чьего имени я так и не узнал остался в лаборатории и святилище. И что-то возвращаться к нему меня не тянет. Впрочем ровно как и общаться со светлыми единорогами. Теперь у нас с ними есть лишняя причина недолюбливать друг друга...
    Размышляя обо всем сказанном я родил по коридору стараясь ступать как можно тише и поглядывая по сторонам то и дело неосознанно и бесконтрольно переключаясь на магическое  зрение. Наконец я смог обнаружить заветный паз на потолке, с помощью которого отодвигался люк на чердак. Взмахнув крыльями, я неожиданно поднялся куда выше чем планировал. И с этим мне понадобится тренировка... Какой же стыд! Пегас, или в данном случае фестрал, который не умеет летать нормально!
    Так или иначе, добравшись до паза, я отодвинул люк и нырнул наверх прикрыв за собой дверь вниз. В помещении, где я оказался была навалена огромная куча всякого пыльного хлама, освещенного тусклым лучом света пробивающимся из не менее пыльного окна. Это место было идеальным, чтобы наконец разобраться что со мной и что я теперь умею. Ну разобраться во всем кроме полёта разве что, хотя и с этим можно было потренироваться маневрируя меж груд коробок и вещей.

Отредактировано Liam (19-09-2018 00:51:35)

[NIC]Вул[/NIC][STA]Молчаливый поневоле[/STA][AVA]http://s8.uploads.ru/t/6M9QG.png[/AVA]
Бумаги в ночлежке было мало, только на действительно нужные вещи, вроде официальных писем. Жеребятам её играть не давали. Поэтому Вул, сообразивший, что от него хотят, оперативно сбегал наверх, в свою комнатку, за грифельной доской и куском мела. Ему было неудобно писать зубами этим куском, но мелков-палочек не осталось.
"Ну что за глупости! Спроси, какой у него любимый цвет! И нравятся ли ему яблоки! И научи его играть в прятки!"
С точки зрения зебрёнка именно это было важнее всего. Ну серьёзно, почему этих взрослых волнуют всякие имена, названия и цифры! Есть же по-настоящему важное!
— Мышата. Мама зовёт меня Мышата. Здесь жарко, но иногда холодно. Когда придёт мама?
Сейчас, вблизи, была заметна его болезненность. Покраснение глаз, которое могли не заметить светлые, угловатость черт морды, здоров он явно не был. Хотя вёл он себя, в целом, нормально, не как умирающий, но и энергичности, свойственной жеребятам, не проявлял. Голос сильный, не дрожащий, но говорил действительно короткими фразами.
— Я поел! Они дали мне что-то. Похоже на варёную птицу. Но мало. Хочу ещё, нету. Они не понимают. Ты знаешь как говорить. Ты как мама. Ты знаешь мою маму?
Сбоку мерзко захихикал Обломок.
— Отлично, теперь ты будешь собирать по окрестным приютам брошенных жеребят? Не, я не против, душа у него мощная, чистая. Но ты ж опять не дашь его сожрать!
Он облетел Мышат, оглядывая детёныша со всех сторон и бурча про жадность наритки, которая не кормит любимое привидение.
— А вчера папа прилетал. Хочешь, покажу? — вдруг заявил наритёнок.
Вул, всё ещё скребущий по своей досочке, отвлёкся от этого занятия и поднял на товарища недоумевающий взгляд. Куда прилетал? Почему самый полосатый не в курсе?
— Пошли! Наверху.
Мышата вскочил и пошатнулся, но быстро восстановил баланс и посеменил к лестнице. Кажется, он уже освоился здесь, по крайней мере, выглядело, словно он знал, куда шёл. Дорога до верхнего этажа такого большого дома оказалась небыстрой, и под конец он уже ощутимо устал и замедлился, но попроситься на спинку не решался. В конце концов он взобрался по последней лестнице и упёрся копытками в люк чердака, а затем отступил, предоставляя взрослой наритке пройти наверх первой и увидеть прячущегося там фестрала.

Лиам же в своём укрытии провёл достаточно времени в одиночестве, чтобы и более-менее изучить своё новое тело во всех местах, выслушать комментарии кота по этому поводу, и, попытавшись помахать крыльями, поднять клубы пыли и закашляться. Шаги трёх пони, приближающихся к его укрытию, были хорошо слышны, всё-таки никто из троицы даже не пытался скрываться, но вот свалить отсюда было решительно некуда, а заныкаться за ближайший ящик вор тупо не успел. И когда люк открылся, он на несколько секунд ослеп, когда свет резанул его по глазам, а затем увидел свою тёмную спутницу, знакомого Вула, незнакомого наритёнка и карлика-уродца, висящего в воздухе рядом с нариткой, которого раньше там не было.
Повисла неловкая тишина, в течение которой все могли вообразить себе самых невероятных версий происходящего и только потом Мышата заявил на наритском:
— Ты не мой папа.

Найт нервно прикусила губы и внимательно рассмотрела Мышату, стараясь игнорировать выходки Меча. Очевидно, мальчишка был болен. Покраснение глаз, лихорадка, истощение - все это говорило о серьезной болезни, поразившей жеребёнка, который может погибнуть, если не посетит целителя в скором времени. И разговаривал он действительно очень короткими фазами, но скорее всего не из-за незнания языка, а слабости.
— Откуда прилетел? — кобылица навострила уши, заинтересовавшись.
Правда, радости от подобной новости она совершенно не испытала, только жалость и волнение, подозревая, что внезапный прилёт отца - плод воспалённого болезнью воображения Мышат... Но тем не менее колдунья без сопротивления пошла за ним, испытывая какое-то циничное любопытство. Вдруг что-нибудь интересное покажет?

Интересным оказался люк в конце дома. Наритка легонько толкнула люк, бывшим предположительно входом на чердак, телекинезом, тем самым помогая явно ослабшему Мышате, и первой залезла.
— Ты кто ещё так..? — последнее слово было оборванно внезапным чихом, — А... Лиам, я думала, ты ушёл. — по окрасу сразу стало понятно, что перед ней стоит недавний знакомый, правда, выглядел он как-то... странно. Мда, окажись Лиам отцом жеребёнка - наритка неприятно бы удивилась, — Чего на чердаке забыл? Тут воровать нечего да и нехорошо как-то. — в голосе звучали нервные нотки, в конце-концов, как-то неловко стоять перед пони, которому недавно грозился выпустить кишки наружу, — В смысле воровать вообще нехорошо, но у жеребят-сирот - уже как-то слишком.
Колдунья резко замолкла и наклонила голову на бок. Морда болезненно исказилась полнейшим непониманием. Крылья. Крылья у вора были кожистые. Когда? С каких пор? Она что-то упустила?
Непонимание на морде резко сменилось на отчуждение, а сама кобылица спокойной повернулась к жеребятам:
— Вам нужно выйти. Подождите снаружи немного. — после слов, сказанных эквестрийским языком, зебрёнок начал что-то показывать жестами. Судя по резким движениям, он возмущался, если не ругался... — Вул, хочешь помочь своему новому другу? — немного подумав, обратилась Найт к полосатому, — Тогда срочно вместе с ним иди к Ауме и скажи, что Мышате сильно нездоровится. У него покраснели глаза, лихорадка и истощение. И сегодняшний завтрак его не насытил. Нужно отвести к целителю как можно быстрее. Хорошо? Все запомнил? Вул, это очень важно. — она с сомнениями осмотрела наритенка, — Если Мышате станет плохо или он слишком устал, то лучше сначала уложи его в кровать и только потом иди к Ауме. — вздохнув, предсказательница обратилась к юному нариту на родном языке, — Мышата, иди за Вулом. Я потом вас найду.
Когда жеребята ушли или точнее Вул был утянут наритенком, Вижн закрыла люк и посмотрела на Лиама. Выражение её морды никакой агрессии не выдавало, скорее озадаченность, очевидно, наритка не собиралась поднимать шум из-за фестрала на чердаке.
— Так, эээ, абсента было слишком много? Я точно помню, что ты был пегасом! Ну, или ты маскировался. Почему прятался? — две самые очевидные догадки: либо она вчера что-то упустила из виду, либо Лиам действительно скрывал свою внешность. В любом случае, его темная природа объяснила бы странности. Да-да, и нелюбовь к обществу светлых и умение прятаться в тенях, и весьма ловкое передвижение в темноте. Все сходилось! — Все свои вроде. — Найт почесала затылок, поглядывая даже как-то обиженно, — Знаешь, мне приходилось встречать пониподобных магических жуков и жить среди двуногих собак, но вот фестрала я никогда не видела!
С этими словами кобылица доволен резво подошла к вору и без каких-либо церемоний приподняла крыло, аккуратно трогая перепонку, чтобы не поранить.
— Ух, действительно очень мягкие! И хрупкие тоже... — кожистый вид крыльев был немного обманчивым, так как перепонка все равно была покрыта легким, довольно нежным пушком, — О, и клыки есть. Как у тебя рот закрывается? — посмеялась она, теперь чуть ли не заглядывая Лиаму в рот, — У меня, конечно, зубы тоже немаленькие, но это слишком даже для меня.

— Ну! У меня они из под губ не выступают. — усмехнулась Найт, наконец-таки отпрянув от фестрала, голос которого почему-то начал дрожать, — Может, совсем чуть-чуть. И... — она на секунду зависла, чтобы переварить безумные утверждения Лиама, — Хех, что, настолько вжился в роль, шутник? Ты смотри, это может в болезнь перерасти, начнёшь и собратьям орать про свою пегасость. — впрочем, несмотря на некую шутливостью, морда наритки постепенно мрачнела с медленным осознанием того, что вор совсем не шутил, — С другой стороны... зачем тебе действительно лезть на чердак... И ведь нашёл же. Кто бы стал тратить время на поиски люка в старый пыльный чердак? — окончательно озадачившись, она потёрла морду и задумалась на секунду.
В это время Лиам мог понять, что Вижн абсолютно не обращала внимания на своего уродливого спутника, все это время висевшего рядом. Словно не знала про его существование, не видела... или намеренно игнорировала. Тут оставалось либо гадать, либо спрашивать напрямую.
— Так, говоришь, всегда был пегасом, а потом внезапно стал фестралом прям этой ночью? — учитывая последние месяцы её жизни, такое вполне могло произойти и, наверное, можно сказать, что внезапная смена расы - это не самое странное, что может случиться с пони. Но все же колдунью упорно не хотело покидать ощущение того, что она беседует с душевно больным, — А что ты делал этой ночью? Помню, ты вечером куда-то уходил из ночлежки. Что-то случилось с тобой? Неужто вездесущие единороги прокляли тебя?! — на последней фразе кобылица, не удержавшись, заулыбалась. — Кхм. — она с трудом подавила смешки, — А... странное дело, но Мышата, тот наритенок, рассказал, что его папа «прилетел» этим вечером, ну, и повёл меня на чердак, чтобы показать. Это... это ведь точно не твой жеребёнок? Хотя нарит не должен выглядеть чистокровным с отцом пегасом или фестралом, наверное. — Найт, привыкнув к невидимости Духа для других, и подумать не могла, что жеребец кивал именно на урода, а не на ушедших жеребят. Поэтому присутствие летающего уродливого карлика никак объяснено не было, — В любом случае, ты можешь спуститься с чердака вместе со мной. Ничего страшного не произойдёт: в тебе узнают Лиама хотя бы по довольно запоминающемуся окрасу, а если не узнают, то подумают, что я привела фестрала. В этом ничего преступного нет, разве только Аума может обвинить в распущенности. Пропажа же... а кто будет интересоваться пропажей? Ой, извини, если прозвучало слишком цинично, но ты мысль понял. За комнату заплатил? Заплатил. Остальное вряд ли интересовать будет. Может, Лиам решил очень рано по утру уйти?

Найт прищурилась, когда выслушала сбивчивые объяснения пегаса, который, кажется, пытался что-то скрыть.
— Вот как... — только и сказала она, решив в конце-концов не давить на Лиама. Все-таки ей какое дело до его внезапных превращений? Это, конечно, был интересный феномен, но тратить время, допытывая ответы как-то не хотелось, — Странный малый этот Мышата, — перевела тему наритка, — ничего толком даже про семью не рассказал, лишь сказал, что его маму зовут Мама, а папу Папа. — она чуть прыснула от смеха, не удержавшись. Правда, смешного было мало: для жеребят вполне нормально так называть родителей, только вот не для таких уже взрослых, — Подозреваю, его отец — фестрал, хотя... на полукровку он не похож, но в то же время фестральих полукровок и вообще каких-либо полукровок мне видеть не доводилось. — колдунья помотала головой и поморщилась, — Что же, пошли тогда вниз, от пыли здесь действительно неприятно говорить.
С этими словами наритка без труда откинула крышку чердака телекинезом и выскочила наружу, прокашливаясь после запылённого помещения.
На заданные вопросы кобылица не ответила, лишь задумчиво глянув на вора, внимательно рассмотрела его с ног до головы.
— Как я понимаю, ты хочешь обратно стать пегасом, да? — она наклонила голову набок, нахмурившись, — Жаль, тебе так больше идёт. Да и с учетом профессии такая раса очень даже выгодна: способность видеть в темноте, хорошо слышать и бесшумно летать. Прекрасно же! — без стеснения сообщила наритка, — Конечно, если тебя поймают, то вряд ли отделаешься побоями или штрафом, скорее всего повесят или заколят на месте... Ну, у всего есть минусы! — предсказательницам замолкла на секунду, уставившись на жеребца, — У тебя температура, Лиам? Кажется, у тебя морда покраснела. И нет, я не завтракала, поэтому не знаю, что дают. Проснулась совсем недавно и сразу начала думать, как помочь Мышате. — она перевела взгляд на коридор, — Молоко найдётся, в конце-концов, здесь жеребята живут, а им пить молоко надо. Пойдём на кухню, может, там Аума будет. Мне как раз с ней надо поговорить.

— А я, в свою очередь, слышала, что обычно подобные жеребята рождаются у светлых пар. — вздохнула наритка, расслаблено вышагивая по коридору, — У темных это сложнее... — она задержала взгляд на двери в свою комнату. Внезапно появилось непреодолимое желание забежать в номер и вымести весь пепел из него, все-таки вряд ли хозяйка обрадуется толстому слою пепла, взявшемся из неоткуда, а еще... очень хотелось проверить, как там фонарь. Найт потрясла головой: «Вряд ли кто-то будет заходить туда, поэтому не стоит беспокоиться. Тем более я заперла дверь... заперла же?» — Ээ, «говорят»? Ты сам не видел своих родителей? — странно, кажется, Лиам вчера что-то упоминал про приют, правда, колдунья точно не могла вспомнить, — Ой, мда, прости. — она поморщилась, поняв, что сляпнула несусветную глупость, и предпочла временно не смотреть в сторону вора.
Ручной же уродец явно заинтересовался «фестралом»: Дух некоторое время буквально вился вокруг него, что-то вынюхивал, подобно голодному бродячему псу, высматривающего вкусняшку у прохожего. И да, он, кажется, осознавал, что его видят, и, явно забавляясь этим фактом, пару раз криво улыбнулся жеребцу, скаля неестественно белые зубы.
Удовлетворив свое любопытство, тварь сжалась, стала еще меньше, где-то теперь размером с домашнюю кошку, и уселась на спину наритки, которая напряглась и поморщилась, с отвращением ощутив бугристую перекрученную плоть.
— Что, жрать идешь, Хозяйка? — как-то наигранно-обидчиво прохрипел он, — А мне вот жрать не даешь, не любишь ты своего призрака. Уйду я от тебя. — дух выдержал небольшую паузу, затем заржал, — Шутка! Неужто купилась?  — Меч тяжело выдохнул после приступа смеха и дотронулся страшным копытом до одной из кос Вижн, качнув её, — Ну, давай убьем эту старуху, все равно скоро сдохнет. Она бы уже сдохла, если бы не её сильная душа, стоящая целый квартал местных мелких душонок. Жеребята пропадут без неё? Так давай убьем и их! Не вижу проблемы. — подперев морду копытом, он продолжал легонько играться с косой, — Убьем старуху, детей, убьем болезную малявку, которая в любом случае встретит мучительную смерть от болезни, убьем этого придурка-недофестрала с его ручной зверюшкой. Знаешь, никогда не жрал души детей, наверное, они должны отличаться от обычных душ. Чистые, мощные.  — карлик мечтательно облизнулся, — Не пойму за что ты продолжаешь хвататься. Тебе уже не раз давали понять: тебя все ненавидят. За твою расу, за способность разносить неприятности, как чуму, и просто общий идиотизм. Подвернись шанс — тебя убьют. Так зачем их жалеть?  — наговорившись вдоволь и поняв, что ответа все равно не последует, он резко срыгнул со спины хозяйки, старательно игнорирующей его весь монолог, и ушел куда-то вглубь дома.
В молчании парочка спустилась на первый этаж и направилась в сторону кухни, где компотом уже занялась Аума. Правда, она на время позабыла про него, так как «выслушивала» объяснения Вула, активно жестикулирующего. За столом же сидел Мышата и жевал нечто похожее на смесь овощей и, кажется, кусочков мяса.
— Доброе утро, Аума. — поприветствовала наритка, — Вул уже рассказал?
— Да. — кивнула старушка. Сейчас она выглядела очень уставшей, кажется, новость о болезни Мышат её не обрадовала, впрочем, во взгляде проскальзывало какое-то облегчение. Когда стало точно понятно, что с жеребенком, все должно пойти куда проще, — Думаю, я смогу помочь ему теперь. Спасибо тебе. — Аума жестом пригласила сесть за стол, — Вижу, ты со своим... —  она осеклась, когда заметила внезапные изменения пегаса, — другом?.. —  пегаска задумалась на секунду, а затем, будто придя к некому выводу, продолжила как ни в чем не бывало, — ...опоздала на завтрак. У нас еще немного осталось еды с завтрака. — с этими словами она взяла кастрюлю и, поскребя по её дну ложкой, выложила в две тарелки смесь овощей, похожую на ту, что ел наритенок, только без кусочков мяса. Наверное, это должно быть рагу...
— Спасибо, Аума... Еще, не сочти за наглость, но у тебя не найдется немного молока? — спросила усевшаяся за стол Найт, принявшись жадно поедать свою порцию. Не только Лиам здесь умирал от голода.
— Да, правда, я могу дать совсем немного. Уж простите на этом.
Кивнув, блекло-зеленая пегаска вышла из комнаты за кувшином.

Через несколько минут Аума вернулась с требуемым блюдцем молока. Явно выглядя озадаченно, она поставила тарелку на стол перед Лиамом, ожидая в любую секунду увидеть, как фестрал начнет лакать молоко, словно кот. Зербо поймет этих темных... 
— Если вам ничего больше не надо... — начала старушка, разливая уже готовый компот в два стакана, — ...то я, пожалуй, займусь Мышатой. За помощью обращайтесь к Роверу или Вулу, они помогут чем смогут.
Мышата, который ненормально быстро съел свой второй завтрак, молча последовала из комнаты за Аумой, показавшей жестом следовать за ней.
В опустевшей кухне остались только Лиам с Найт и кот... Стоп, откуда кот? В удивлении приподняв брови, наритка в тишине проследила взглядом за довольно крупным красивым котом.  Все бы ничего, в наличии кота она не видела ничего необычного, но трехглазого кота... Задумчиво пережевывая еду, наритка продолжала наблюдать за существом, размышляя над тем, где раньше могла слышать его описание. Вроде... Степняки что-то упоминали про трехглазого кота... Вечный Видящий, так его прозвали, но одним упоминание все и ограничилось. Что этот кот такое, какой он по своей природе и что там вообще видит — колдунья не знала. Впрочем, сейчас её больше всего интересовало одно: откуда он здесь взялся? Вчера его здесь не было да и вряд ли могущественному существу будет интересно жить в приюте, питаясь подачками.
Найт пристально посмотрела на Лиама, который, судя по его взгляду, кота отлично видел.
— Ты его видишь? — выглядя удивлено, впрочем, в то же время как-то спокойно, словно она увидела любопытно окрашенную бабочку, а не потустороннюю тварь с мутными намерениями, кобыла ткнула копытом в сторону Себа, — И давно за тобой следует Вечно Видящий? Как он вообще увязался? — она смутно догадывалась: фестрал мог принести духа на хвосте случайно, учитывая, что последний до этого преспокойно катался на спине жеребца, — Лучше отвадь его от себя, иначе добром не закончится. Духи обычно цепляются к смертным не по доброте душевной... как бы странно это не звучало.

Скрестив передние копыта на груди, темная откинулась на спинку стула, наблюдая за перепалкой кота и Лиама. Вмешиваться не торопилась, лишь слушала, наблюдала за повадками духа... йеря... чем бы этот Себ ни был, и пыталась понять его намерения. Ну, а еще было забавно наблюдать, как взрослого жеребца словесно унижает говорящий кот. Очень сюрреалистичная картина, однако.
— Стоп, что за темный друг, которого ты все упоминаешь? — спросила она у кота, уже с болью понимая, кого тот имел в виду. В конце-концов, у Осколка есть очень неприятное свойство привлекать всякого рода тонких существ, — И я не его ЕГО темная. — фыркнув, ткнула Найт копытом в жеребца, — А сама себе своя, как твои сородичи, гуляющие сами по себе, ага. — она цокнула языком, словно пробуя новое имя на вкус, — Себастьян, Себ... почему ты выбрал именно это имя? И чем Баст не нравится? Как насчет зваться Себашкой? — наверное, последний вопрос был лишним, ОЧЕНЬ лишний, но заулыбавшаяся наритка не смогла сдержаться.
Впрочем, улыбка быстро сползла с морды, когда хозяйка этой морды услышала заявления пегаса, что, мол, могущественной таинственной сущности ничего не надо, кроме молока и общества смертных. В повисшей тишине Вижн в полном шоке и... возмущении(?) уставилась на пегаса, силой сжимая и разжимая челюсти.
— Ты... идиот? Ты действительно думаешь, что ему от тебя нужно какое-то молоко? Уверен, что этому существу вообще нужна физическая пища? Пойми, он хочет нечто совсем другое, а вот это вот молоко и общение — всего лишь отговорка. — кодунья закрыла морду и выдохнула воздух через ноздри, успокаиваясь, — И поверь, древняя и могущественная сущность не станет опускать себя до уровня питомца или фамильяра какого-то смертного. Это либо совсем надо от существования устать, либо быть извращенцем. Скорее вчера ночью произошло наоборот: ТЫ стал ЕГО питомцем. Я понимаю, что внешность Себа сильно сбивает с толку, но это не кот, совсем не кот. — она потянулась к компоту, — А прозвище я знаю, потому что одно время жила в племени алмазных псов в Вечнодиком Лесу. Племя Степняков, да, знаю, странное имя для тех, кто живет в лесу. И я уже объяснила, почему не доверяю Видящему, как бы он вообще не оказался трикстером...
Речь темной внезапно прервал громкий гомерический хохот.
— Клянусь костями Бездны, это просто БЕСЦЕНО! — смеясь, провопил Дух, высунувший бесплотную голову из стола, — Идут тысячелетия, а тупость смертных остается неизменной! Хотя, нет, знаете, мне кажется, вы сейчас стали еще более тупыми, чем раньше! — высунув кривые передние ноги из стола, уродец, оперевшись, вытащил остальное тело и уселся, — Эй, ты, — указал он копытом на черепушку Лиама, — там в коробочке что-то есть или совсем пусто?
— Стой... ты и этого видишь тоже?! — пролепетала наритка, которая уже выглядела искренне напуганной.
— Я ж говорю, ту-пы-е. — покосившись на Хозяйку, сказал Осколок, — Это разве не очевидно было? Ну, если бы ты не прятала голову в песок, то могла бы заметить, что твой дружок хорошо видит меня, благодаря кошаку. — он криво улыбнулся, — Знаешь, это хороший повод для убийства, ты ведь не хочешь, чтобы он узнал ЧТО именно ты натворила? — тварь посмотрела на Лиама, — А ты, наивность, не думай, что дело ограничилось одними крестьянами.
— Нет... замолкни... — уже как-то беспомощно промямлила колдунья.
— Ты можешь иногда сдерживать меня от убийств, но не забывай, кто здесь главный — прошипел он, сталкивая тарелку со стола. Благо уже пустая была, — Я промолчу. На этот раз. В конце-концов, ВСЕ узнают. Рано или поздно. И что ты будешь делать тогда? — Дух спрыгнул со стола, показывая, что разговор закончен, впрочем, он не торопился уходить, видимо, заинтересовавшись Себом.

На попытки буквально выпрыгивающего из своей призрачной шкуры Себастьяна сыскать одобрение Духа тот лишь благосклонно хмыкнул. Очевидно, Пожирателя Душ демонстративное унижение смертных не очень-то впечатлило, в конце-концов, он этим сам успешно занимался в течение тысячелетий, да и вообще, неспортивное это занятие с учетом примитивности ума стандартной понятки. Впрочем, он ничего не сказал, лишь растворился в воздухе следом за Себастьяном, размышляя, стоит ли его сожрать сейчас или все-таки оставить.
Найт же, прикрыв морду копытами, некоторое время сидела совсем неподвижно, видимо, пытаясь оправиться после произошедшего. Вздрогнув и поведя ушами, из странного ступора она вышла только тогда, когда услышала неуверенный вопрос Лиама насчет «карлика». Кобылица медленно отвела морду от копыт и посмотрела на фестрала так, что сразу стало понятно её нежелание говорить об этом. Никогда. Или по крайней мере точно не в данный момент. Обыденный вопрос про псов тоже неприятно бил по душе, отчего наритке захотелось откусить себе язык. Нет, с самим племенем-то все было в порядке, но Дух своим появлением напомнил ей про друзей-алмазников, весьма трагично погибших в проклятых руинах Муландира, где Вижн и не повезло найти осколок меча.
— Как... как... нормальные ребята. — вздохнула она, аккуратно ставя спихнутую тарелку обратно на стол, — Правда, жестокие маленько и варварские, но это оправдано жизнью в лесу. — начала рассказывать наритка. Как бы ей не хотелось молчать из-за своей подавленности, разговор все равно успокаивал, позволял собрать мысли в кучу и... собраться самой. К тому же, о степняках было приятно вспоминать, — Я у них и научилась магии крови. Псы, как и нариты с фестралами, - дети Сараха, поэтому среди их народа много его жрецов. — продолжила ведьма, даже не задумавшись над тем, что Лиам, как светлый, ну, или уже бывший светлый, не мог знать настоящего имени бога жизни и смерти, — Чтобы обыватели не думали, но магия крови — это не совсем темная магия, скорее дар Сараха. Как подарок бога может быть чем-то темным и извращенным? Правда... тут все немного сложнее. — она махнула копытом, решив не углубляться в данную тему. Все-таки говорить о таком в сердце столицы да еще в забитом доме, где могли послушать, не совсем разумно.
Снова на время повисла неловкая тишина, которую на этот раз, нервно ерзая на стуле, решила прервать Найт.
— Так... что ты собираешься делать со своим... новым обликом? Ты же говорил, что это какой-то магический эффект или проклятие, верно? И-и-и вряд ли ты с этой проблемой решишься обратиться к местным рогатым.

Какое-то странное ощущение тяжести на душе моментально сошло, когда для наритки стало понятно, что Лиам не собирается расспрашивать о Духе, видимо, вспоминать о произошедшем ему тоже было очень неприятно.
— Мм, извини за мои внезапные рассуждения над этой магией, — извинилась кобылица, заметив, как фестрал старательно пытается скрыть свой шок с удивлением, — еще плохо осознаю, что общаюсь с нормальным пони, — она бегло окинула взглядом Лиама, сменившего за ночь свою расу, — ну, почти нормальным, а не с псом или лесным духом, которому, в принципе, все равно какую магию живые там практикуют. И к светлым обращаться действительно не вариант, либо, да, сожгут, либо отправят на эксперименты, если колдун окажется чуть менее религиозным. «Темный друг»... — Найт скривила морду. По всей видимости, Себастьян имел в виду Духа, а не её, но чем он может помочь? Сожрать душу вора? Мертвым ему действительно вряд ли придется заботиться о каком-то проклятье, — я ничем помочь не смогу. Проклятья — не моя специальность. Точнее моя, но не такой природы. — она пожала плечами, — Это не стоит оставлять просто так, если даже и выгодно. Мало ли, как оно влияет на тело и душу. Слушай, может, это вообще какая-нибудь очень умелая иллюзия? Все-таки магия должна быть действительно мощной, чтобы так кардинально изменить магическую ауру и анатомию. — Вижн на секунду задумалась, — Впрочем, один мой... знакомый в Вечнодиком... — колдунья предпочла умолчать, что знакомым была гигантская жаба-дух, — посоветовал кое-кого, кто может помочь тебе с этой безделицей и её магическим эффектом... — она напряглась. Нет, нет, такая дурная идея! — ...очень старая сущность, обитающая в Инеистых Землях. — умом понимая, что втягивать жеребца в такую авантюру — ОЧЕНЬ плохая идея, наритка все равно продолжила, — Для древнего существа вряд ли будет сложно разобраться с артефактом. — «Во имя Жизньдающего, кто меня за язык тянул? Неужто уже успела позабыть, чем все закончилось для Тарли и Цорка?!» — мысленно закричала на себя наритка, — «Ладно, я ему все скажу. Как есть. Он пусть сам решает, стоит ли игра свеч.» — Я как раз отправляюсь к нему, можем пойти вместе. Но... ты ведь знаешь про Инеистые Земли? Это вроде далеко на севере, место забито духами и тварями похлеще Вечнодикого Леса. Поэтому решай? Я свое предложение сделала.
До чего же эгоистичный поступок... Найт внезапно поняла, что рассказала это Лиаму по большей части не чтобы помочь ему с  проблемой, а чтобы заиметь хоть какую-нибудь компанию помимо придурковатого духа-психопата, одновременно осознавая, что для вора все может закончиться крайне плачевно.
— И, э, ты не можешь расплатиться проволокой, собранной с клубка? Она из чистого серебра. Серебро же ценится, да? Или, хм, можно обменять тот клубок на плащ, думаю, Блэйк не откажется от магического артефакта. Хотя для одного плаща как-то дороговато.

— Ты точно уверен, что стоит обсуждать это именно с ним? — нахмурилась кобылица.
Пусть это и был друг-знакомый Лиама, для неё он все равно продолжал оставаться крайне мутным типом. Она даже не была уверена, точно ли это дружба или просто взаимовыгодные отношения, существующие до тех пор, пока одному не предложат сдать другого за парочку золотых. Впрочем, своих опасений Найт высказывать не стала: ей казалось, что подобные слова могут расстроить, даже разозлить бывшего пегаса. Наверное, не самое разумное решение.
— Так, и с этим ты тоже уверен?! — не сдержавшись, вопрошающе воскликнула наритка, вскинув брови в удивлении. Все переживания относительно Блейка как-то сразу позабылись. — Хм, надеюсь, ты взвесил все риски, когда принимал решение, да? И да, они так называются. Очевидное название для земель далеко на севере. — не то, чтобы она была не рада. Очень даже удачно вышло, что вор так легко согласился, но... это не совсем то, чего хотелось.
По всей видимости, Лиам просто понятия не имел, куда он собирается, поэтому колдунья тем самым затягивала его в опасную неизвестность, из которой он вряд ли сможет выбраться живым.
«Это его выбор, это его выбор, это его выбор.» — снова и снова она убеждала себя, — «Он может в любой момент отказаться, я ведь не заставляю его насильно...» — но нет, это сложно было назвать личным выбором, когда пони, принимая решение, знал лишь крупицы информации...
— С торговлей я вряд ли помогу. Никогда не понимала этой чепухи, в лесу в этом плане все было куда проще. — выдохнула Найт, поерзав. Она выглядела расстроенной. Опять. —  Впрочем, в лесу вряд ли бы дали что-нибудь ценное за серебряные нити. В практическом плане они — лишь блестяшка. — она слабо улыбнулась, ну, или по крайней мере попыталась. — Эм, все в порядке? — недоумевающе спросила наритка у вора, заметив как тот напрягся, навострив уши, — Что ты..? —  она осеклась, когда Лиам крадучесь вышел из кухни.
Колдунья несколько раз открыла и закрыла рот, хмурясь и сводя брови вместе, но все-таки решила сохранять тишину. Очевидно, тот услышал что-то подозрительное снаружи и решил проверить, поэтому лучше затихнуть, не высовываться. Удивительно, видимо, проклятье действительно неким образом изменило тело Лиама, потому что хорошо услышать звук с такого расстояния простому пегасу было не под силу.
И действительно, через пару секунд в комнату вошел не стражник, слава богам, а Блэйк, который сразу после приветствия без церемоний выложил плакат на стол. Плакат с изображением её морды.
— Ах, да... — с напускным спокойствием протянула Вижн. Спокойствие, может, она изображала хорошо, только вот вздыбившейся загривок, словно по шкуре прошелся легкий разряд тока, было сложновато скрыть, — Морду криво нарисовали. — поморщилась темная.
Нет, она понимала, что скоро официально подадут розыск, но не так же скоро!
«Когда они успели развесить по городу эти плакаты?! Вот Бездна!» — дела принимали не самый радужный поворот — она в сердце столицы, где висят плакаты с её изображением. Теперь любой, просто посверявшись с ближайшей стеной, обклеенной этими проклятыми бумагами, мог сдать её страже или, еще хуже, инквизиторам.
— Лиам... где-то здесь. Правда, ты его вряд ли узнаешь. — не став больше комментировать ситуацию с розыском, ответила она и загребла плакат себе, — Лиам, давай без этих пряток, нам лучше уже поторопиться и взять, что надо! — воскликнула кобылица, пытаясь скрыть панику в голосе.