- Спасибо, Ксьялла. - благодарно кивнула Найт, слегка смутившись, когда махаробка её приобняла.
Этот жест выглядел немного... по-матерински, хотя это скорее всего было вполне ожидаемо со стороны пони-сиделки, ведь сама наритка была еще так молода да и к тому же выглядела младше своего возраста. А может, в этом не было ничего такого и Ксьялла даже не думала её приобнимать. В любом случае было очень приятно. Непривычно. Наверное, Вижн давно забыла о том, что другой пони может не только ударить или попытаться убить...
Она снова замкнулась, погрузилась в свои мысли, размышляя о том, что хозяйка не очень-то и поверила её отговорке, впрочем, сделала вид, что купилась. Найт же в свою очередь сделала вид, что поверила ей.
«Ох, я надеюсь, она не умеет читать мысли.» - пронеслась какая-то нелепая мысль в голове кобылки, - «...» - от неё даже весь шум в голове затих. - «Нет, она, конечно, искусная волшебница, но не настолько.»
Двадцать минут пролетели незаметно, и Ксьялла уже спустилась вниз, приглашая гостью.
- Спасибо еще раз. Думаю, хороший крепкий сон — это то, что мне нужно сейчас. - вздохнула она, - Дневной образ жизни совсем не идет на пользу.
Кобылка хотела уже было оторвать круп от подушки, но подаренный фонарь, про присутствие которого она уже успела забыть, ослепительно вспыхнул, больно резанув по глазам темной, отчего та ойкнула и закрыла копытами заслезившиеся глаза.
«Как же неприятно!» - глаза все еще щипало, но, пересилив себя, она убрала копыта, ибо земля внезапно дрогнула, а где-то раздался грохот.
Уютная светлая комната почему-то уже была залита не красивым золотым светом, а каким-то призрачным сумраком. А слюдяные окна окрасились в багровый цвет, словно на небе снаружи... поднималось зарево.
- П... пепел!? - вскрикнула Вижн, заметив, как окна стремительно залепляют черные хлопья, - Пепел падает с неба!
Нет, это была какая-то шутка. Очень злой-презлой розыгрыш, на который, наверное, не был способен даже сам Зербо. Наритка знала, что сейчас происходит. И испугалась. Она никогда в жизни не испытывала такого страха.
«Я не хочу умирать! Пожалуйста! Только не такой смертью! Это ужасно, я знала, что это когда-нибудь случится, но не через же полчаса!» - если бы не присутствие Ксьяллы, то она бы точно впала в истерику. - «Что же делать? Ксьялла! Она ведь спаслась!»
Только вот остался кое-кто, кого предсказательнице очень не хотелось бросать на произвол судьбы.
- Нам нужно найти Кири! - воскликнула пони, с большим трудом подойдя к махаробке, - А потом бежать в укрытие!
Она еле-как схватила бьющеюся  Ксьяллу под копытце и попыталась помочь ей встать.

Наритка же, не теряя понапрасну драгоценное время, кинулась следом за Ксьяллой и, перепрыгнув моментально провалившееся крыльцо, неуклюже приземлилась, окончательно разломав ступеньки своим весом.
Тяжелый, ужасный воздух — первое, что она приметила когда очутилась на улице. Не было больше той прохлады и свежести, создаваемой тенями исполинских деревьев, только напряжение и удушающая вонь. Вонь серы, гари и...мяса. Не удержавшись, Найт резко ощутила рвотный позыв и издала отвратительный звук, впрочем, свой недавний перекус сдержала и тут же зашлась лихорадочным кашлем от боли в горле. Она сощурила слезящиеся глаза и снова припустилась галопом бежать за махаробкой, стараясь не обращать внимания на творящийся хаос вокруг, на других несчастных, отчаянно пытающихся спасти себя, своих близких.
Огонь, страх, распад, агония, сумрак, который пугал даже темную тварь, и пепел, пепел, пепел. Райский остров за считанные минуты превратился в преисподнюю и, хуже всего, было непонятно, что послужило причиной. Катаклизм? Неудачный магический эксперимент самих махароба... или нечто иное? Как же предсказательнице хотелось знать, только вот сейчас у неё были более насущные проблемы.
Вездесущий пепел обильными хлопьями падал с неба, облепляя, погребая под собой... но не трогал двух кобылиц, разлетаясь перед границей призрачного света, словно перед невидимым куполом. В голове сразу же промелькнула мысль о Лунном Фонаре, волшебном артефакте, дарующим чудесную силу, впрочем, мысль не смогла развиться дальше. Найт просто решила бежать ближе к Ксьялле, придя к выводу, что живы они именно благодаря фонарю.
- К-к-кири! - хрипло, протяжно выкрикнула она, решив помочь Ксьялле.
Сердце бешено билось, а по морде лились слезы то ли от обжигающего воздуха, то ли от ужаса происходящего. На какой-то момент Вижн пришло осознание, от которого в животе становилось холодно. Вдруг Кири уже нет в живых? Ведь если взрослые махароба чуть ли не моментально умирали от ожогов и невыносимой боли, то у маленькой кобылки и подавно практически не оставалось шансов.
- КИРИ! - еще раз отчаянно и куда более громко закричала наритка.

Это было невыносимо. Пусть Найт и не сжигало сейчас заживо, но ей было невыносимо наблюдать за тем, как целая раса погибает в мучениях. Как несчастные махароба, горя и мучаясь от кровавых язв, отчаянно пытаются спасти себя и своих близких. Как за какие-то секунды сгорают знания, накоплявшиеся тысячелетия, памятники, целая уникальная культура! Это ужасно, кошмарно. И, что хуже всего, наритка ничего не может сделать, только беспомощно наблюдать.
Наконец-таки на крики кто-то отозвался. Хриплым, надсадным голосом, имевший уже мало чего общего с певучими голосками махароба. Прикрыв мордочку копытцем и широко распахнув глаза, Вижн с ужасом и сочувствием наблюдала за душераздирающей сценой. Обезображенный муж Ксьяллы до последнего стоял... защищая двух жеребят. Впрочем, видимо, все старания Арцелиуса были напрасны, ибо, пусть тела жеребят выглядели целыми​​​​​, но они совсем не шевелились, даже маленькие бочка не вздымались от дыхания... Страшнее же всего было смотреть на, мертвые остекленевшие глаза, в которых больше не было видно блеска жизни. При взгляде на них сразу же накрывало огромное горе, а еще страх, настолько эти глаза неестественно, жутко выглядели на жеребячьих мордочках.
Не удержавшись, Найт хрипло взвыла не своим голосом и кинулась к Ксьялле, держащей детей под крыльями.
- Н-нет! Нет! Их же еще можно спасти!! - выкрикнула она и протянула копыто к телу Кири.
«Все же... ведь правда. Губы посиневшие, значит это удушение. Нежное жеребячье горло не выдержало тяжелого пепла.» - предположила кобылка, прикоснувшись к Кири. Холодная, - «Просто... просто.. надо достать пепел, а потом... потом...» - предсказательница лихорадочно вспоминала, чему её учила мать, как вести себя в таких случаях, но с каждой секундой она начинала осознавать, что этим двоим уже ничего не поможет. В конце-концов горячий пепел мог изжечь все изнутри.
Поняв это, наритка резко отпрянула и, упав на круп, начала всхлипывать. От тяжелого воздуха грудь с горлом болезненно сжимались и всхлипы все сильнее начинали походить на судорожную икоту. Ей доводилось сталкиваться с смертью. Смотреть как умирают другие, убивать, даже тащить на горбу своих мертвых друзей, но жеребячья смерть била больнее всего своею неправильностью и несправедливостью.
- Ксьялла... мне так жаль. Мне действительно жаль! - между всхлипами причитала-кричала кобыла, закрывая копытами морду, по которой текли слезы, - Это так нечестно! За что?! Вы этого не заслужили! Никто не заслужил! Что случилось?! Откуда этот огненный шторм вообще пришел?!
Последние вопросы были скорее риторический. Вряд ли махаробка могла знать, хотя как знать! Стоило бы начать думать над побегом с умирающего острова, но в голове потрясенной наритки все так спуталось, что она толком ничего вразумительного выдумать не могла.

Найт затихла и больше не выдавала ни звука, лишь изредка вздрагивала от болезненных всхлипов. Не знала, что сказать, да и не хотела. Утешить? Глупо. Когда дом горит на глазах в адском пламени, а на копытах держишь тело погибшей дочери, слова утешения будут полным издевательством из-за своей полнейшей бесполезности. Наритка предпочла дать несчастной кобылице провести последние моменты с дочерью в относительном спокойствии.
Тем временем свет из фонаря начал светить куда мощнее, заливая пространство вокруг, отчего Вижн начало казаться, что она с Ксьяллой буквально тонет в нем. Впрочем, как назло, лунный свет не мог закрыть от взора творящийся ужас вокруг. Все еще виднелись силуэты умирающих и... пепел, который почернел и стал буквально погребать все под собою. Продолжая прикрывать морду копытами, чтобы уже спасти глаза от нещадного света, она сжалась в комок и начала упорно пялиться на пепельную землю, на свои задние копыта в ссадинах и пыли, только бы не глядеть на апокалипсис, на мертвые глаза Кири и на горюющую мать.
- Ч-что? - навострила уши Найт и оторвала копыта от лица, услышав шепот махаробки, - З...завеса?
Она проследила за взглядом Ксьяллы и тоже задрала морду, уставившись на багровое небо. Зрачки сузились то ли от света рядом, то ли от ужаса, когда кобыла увидела узор трещин на самих небесах. Спрашивать про природу Завесы сейчас было неуместно, поэтому Вижн предположила, что Завеса служила своего рода защитой от заклятий и еще чего-нибудь. Кажется, сейчас она справлялась не очень хорошо со своей работой.
«Если жалкие остатки защиты все-таки выдержат натиск... этого, то вряд ли махароба, потерявшие своих близких и зажарившиеся до состояния живого агонизирующего куска мяса, будут уже сильно рады этому» - как-то цинично подумала наритка.
Впрочем, судьба оказалась куда более циничной и злой, ведь, судя по виду разрывов, тот черный пепел как раз был частью горящей Завесы. То, что предназначалось для защиты острова и его жителей, сейчас безжалостно добивало их. Какая злая ирония.
- Оно... оно пришло извне. - испуганно выдохнула единорожка.
Вряд ли Ксьялла могла понять, что она имеет в виду. Это скорее были мысли вслух. И так было понятно, что магические удары шли извне и били по куполу, накаляя его. Поэтому версия с неудачным экспериментом махароба вычеркивалась, как и версия с катаклизмом, ничто в природе не способно уничтожать гигантские магические щиты. Итак, остается... ничего. Полное неведение и недоумевание.
На самом деле наритке сейчас стоило бы подумать над своим выживанием и побегом. Фонарь, конечно, защищал, но вдруг и у него есть свои лимиты?
- Ксьялла! Нам нужно убираться отсюда! - подскочила на ноги Найт, выйдя из долгого ступора, - Что-нибудь придумать! Я понимаю, что тебе очень и очень тяжело, честно, я даже думаю, тебе сейчас и вовсе не хочется жить, - честно призналась она, - но уверена: ни Кири, ни Арцелиусу не хотелось бы, чтобы ты тоже погибала в этом аду!

Кажется, слова возымели эффект на Ксьяллу. Пусть и сохраняя апатичное выражение морды, взгляд её стал более осознанным. Может, махаробка действительно поняла, что позволить огню с пеплом пожрать себя — не вариант, может, она просто не хотела обрекать Найт.
В любом случае, кобылицы отправились искать выход. И шли они бесконечно долго в запутанных лабиринтах сгоревших улиц, которые медленно утопали в пепле. Проклятый пепел продолжал обильно сыпаться с неба и вроде бы даже усиливаться по мере того, как сгорала Завеса. В это же время поднялся сильный ветер, отчего все заволокло черной пепельной бурей. Темно, страшно... Страшно... Смешно, но наритка, бывшей по своей сути темнолюбивым существом, испытывала ужас, идя сквозь мрак. Вдруг они заблудились? Вдруг никогда не выберутся из этого темного-темного места? Но вот, слава богам, впереди скромно проклюнулся свет, и выжившим пони удалось выбраться на пляж.
Тепло, свежо и светло. На берегу царила полная безмятежность, словно сзади и не бушевала никакая катастрофа. О ней напоминал только еле слышимый рев огня вдалеке да едва уловимым запахом гари, поэтому Ксьялла оказалась права. Здесь было безопасно. Ничего не осознавая, темная подошла поближе к воде и плеснула себе немного в морду, освежаясь. Действительно соленая на вкус... А она ведь никогда не видела моря, лишь в книжках о нем читала. Вот оно какое. Печально, что довелось его наконец-таки увидеть при таких обстоятельствах.
- И... что делать дальше? - как-то монотонно спросила она, уставившись на голубую даль слегка остекленевшими глазами.
Когда вокруг воцарилось спокойствие и необходимость срочно действовать пропала, кобылица впала в оцепенение от шока, пытаясь переварить случившееся. Она только что спаслась от буквального апокалипсиса, а еще впридачу... спасла Ксьяллу. Спасла. Ксьяллу. Поступила ли она правильно? Может, все должно было так случиться? Или у неё все-таки есть шанс остановить махаробку, не позволив стать тем, кем она станет? Найтвижн... запуталась. Уже даже не знала хочет ли домой после случившегося.
- Выжившие... как думаете, кто-то выжил помимо нас? - моргнув, наритка глянула на Ксьяллу, -Может, кто-то по счастливой случайности захотел сегодня отдохнуть на берегу моря и таким образом избежал гибели. - посудила она, - Стоит ли вообще искать...

Найт смотрела на Ксьяллу, ожидая что же она скажет, но вместо ответов с губ кобылицы слетели... рыдания. Прижав уши, наритка сразу же поняла, что своими неуместными вопросами только сильнее разворотила свежие душевные раны.
«Она сейчас испытывает великое горе, а ты лезешь со своими вопросами, да еще напомнила о сородичах, которые скорее всего все до одного погибли! Дура!» - мысленно ругала себя она, явственно ощущая стыд за свои необдуманные слова.
Впрочем, чувство стыда долго не продержалось. Когда махаробка, разрыдавшись, положила тела жеребят и закрыла им глаза, на Вижн снова навалились печаль и горе всем своим неподъемным весом.
- Ксьялла, простите... - пролепетала она, вытирая копытом предательски подступившие слезы. Ей захотелось... обнять Ксьяллу. Кажется, теперь стоило бы это сделать, чтобы утешить хоть как-то или показать ей, что она осталась не совсем одна. Так и решив, темная приблизилась к старшей кобылице и слегка неловко приобняла. Все-таки было немного странно обнимать полузнакомую пони, - Никто не ожидал, что случится подобное... Не извиняйтесь... не за что извиняться. Мы... мы потом придумаем что-нибудь вместе. А пока...
Наритка отпрянула и глянула на детей. А пока стоит упокоить их, оставлять тела так лежать - неправильно. Только вот она не могла сказать этого. Каждый раз, как темная хотела произнести эти слова, к горлу сразу же подступал ком. Теперь оставалась лишь наивная надежда, что Ксьялла догадается сама.

Темная немного опешила, когда Ксьялла обняла в ответ. Крики, истерика, злость на наритку, которая лезет с бесполезными объятьями, - такую реакцию она ожидала. Наверное, не стоит судить других по себе.
На замечание махароба про детей, Найт, поколебавшись, неуверенно кивнула, плотно сжав челюсти. Как бы жутко это не было, но жеребята действительно выглядели очень... умиротворенно, словно взаправду спали.
«Спят... и никогда не проснутся. Стоит побыстрее заняться погребением, чтобы в последний раз запомнить их именно такими...» -  подумала она, закусив язык, когда снова ощутила наворачивающиеся слезы. Отвечать ничего не стала.
Странно, вместо того, чтобы выкапывать могилы для тел, Ксьялла начала собирать большие листья непонятного растения, чем-то похожего на что-то тропическое, и складывать эти листья в некое подобие гнезда, словно странная птица. Впрочем, наритка не стала задавать лишних вопросов, очевидно, у махароба должны быть свои обряды погребения. Тем более... не хотелось прерывать процесс, который выглядел в какой-то степени сакрально. Поэтому Вижн лишь кивнула на просьбу и тоже начала собирать и подавать листья Ксьялле, попутно бормоча себе под нос немногие известные ей молитвы Сараху.
Когда старшая кобылица уложила жеребят, Найт опустила морду и горестно вздохнула, позволив наконец-таки слезами потечь по щекам.
- Все... это все настолько неправильно... Матери не должны хоронить жеребят! Неправильно! Неправильно! - неожиданно для себя сорвалась она, а потом, осознав, что вскричала, прикрыла лицо копытом, - Так ужасно, что все кажется всего лишь ненормальным сном... - кобыла замолкла и вдохнула побольше воздуха, тем самым вернув самообладание, - Они... я уверена, «там» им обязательно дадут шанс прожить новую жизнь... - добавила предсказательница, - Может, вы даже еще встретитесь... Что еще нужно сделать?
Стыдно было признавать: наблюдать за таким душераздирающим процессом было больно и в то же время интересно. Что же будет делать Ксьялла с телами, раз не стала закапывать? Сожжет? Или что-то другое?..

Вздохнув, кобыла опустила уши, когда поняла, что её слова утешения возымели на Ксьяллу скорее обратный эффект. На этот раз сыпать бесполезными извинениями она не стала. Найт вообще все это время сохраняла тишину, только когда махароба затихла в скорби на какое-то на время, темная прошептала:
- Прощай, Кири... - вот и все. Все-таки распылятся на прощальные речи не имело смысла и было крайне неуместно.
А потом Ксьялла... запела. Затянула грустную мелодию, от которой еще явственнее ощущалась скорбь на душе. И, повинуясь этой траурной песне, растения, корни деревьев зашевелились и начали плавно обвивать тела жеребят. Вижн замерла, наблюдая за происходящем и пребывая в большом шоке, все-таки такого способа погребения она не ожидала. Пусть происходящее парализовывало своей необычностью и огромной печалью, в то же время это было... прекрасно. Прекрасно мелодией, фактом того, что эти бедные души в итоге стали единым целым с родным островом.
Наритка провела копытом по морде и поняла, что все это время по её щекам крупными каплями текли слезы. Удивительно, у неё еще были силы плакать. Когда Ксьялла закончила свою песнь, они еще некоторое время сидели неподвижно в полной давящей тишине, изредка нарушаемую шелестом, а потом скромный шелест перерос в шорох с хрустом, которые игнорировать уже нельзя было. Кто-то шел сквозь чащу в их сторону и при этом хромал, кажется. Встрепенувшись, Найт резко встала и навострила уши. Она было дернулась, желая пойти на встречу источнику шума, но замерла, глянув мельком на махаробу. Вряд ли там был кто-то, кто мог навредить, даже радовало, что возможно еще остались выжившие, только все равно как-то не хотелось соваться к чему-то неизвестному.
- Эй! К кто-нибудь живой?! Нужна помощь? - окликнула наритка.

Минутное затишье и шорохи со звуком ломаемых веток стали еще более явственными. Никто на отклик не ответил, только стал безмолвно, но теперь целенаправленно двигаться в их сторону. Это был... не очень хороший знак. Вдруг к ним идет не пони, - ведь пони ответил бы, да? - а какой-нибудь зверь или жуткая тварь, порожденная той кошмарной магией и пеплом? Найт напряглась всем телом и подняла чуткие уши, вслушиваясь в шум, вглядываясь в густые заросли. В эти мгновения готовая рвануть с места наритка скорее походила на напуганное животное, нежели пони.
Ветви раздвинулись и появился... жеребец. По внешности сразу стало ясно, что это один из сородичей Ксьяллы. Раненый, обгорелый, но живой. Внешность у этого махароба была куда более... чуждая, внеземная, чем у Ксьяллы или Кири, или Арцелиуса. Он выглядел в какой-то степени жутко и одновременно очень величественно, впрочем, все эти ужасные раны с разорванными крыльями уничтожали всю красоту и могущественный вид, делая Арфальноморо больше жалким, растоптанным мотыльком.
- Ксьялла, кто это? Ты его знаешь? О Боги... эти раны... Ему нужно срочно помочь! - Вижн медленно, осторожно подошла к жеребцу и присмотрелась к ожогам. Вдруг сможет помочь? Впрочем, рассмотрев ранения получше, она лишь покачала головой и вернулась к Ксьялле, ощущая мерзкую беспомощность, - Ожоги очень и очень серьезные. У нас нет ничего, что могло бы помочь залечить их или хотя бы облегчить боль. - тихо проговорила она махароба, так, чтобы  Арфальноморо не слышал. Не хотелось волновать лишний раз, - Тут либо непосредственно залечивать магией, либо зельями. Я не знаю никаких лечащих заклинаний. Вы, наверное, тоже, учитывая специфику магии вашего народа... Я... я не знаю, что делать...
Повернувшись к жеребцу, Найт вытащила из кармана плаща почти полную флягу с прохладной водой, которая не успела нагреться, находясь в тени плаща, и телекинезом протянула её махароба, чтобы хотя бы помочь обожженному и першащему горлу. 
- Немного прополощите горло от пепла, а затем пейте маленькими глотками. Облегчит боль и, может, остановит распространения ожогов внутрь плоти горла.

- Ох, ужасно... - только и пробурчала наритка. Да, наверное, действительно ужасно наблюдать за тем, как твои подданные, твое государство, которое ты поклялся защищать, сгорели в адском огне. «Интересно, у него была семья?..» - задалась вопросом Найт, - «Да... да... должно быть была...» - Ксьялла, в том то и проблема, что у меня почти ничего лечащего нет, только бинты да крововосполнители... - сглотнув, шепотом ответила она кобылице, - И если бы у меня была какая-нибудь мазь от ожогов, то вряд ли она помогла бы. Его кожа в ужасном состоянии, не буду врать. - колдунья закусила губу, со страхом и долей отвращения наблюдая как Арфальноморо выкашливает собственную же плоть, - Впрочем! Есть один способ. - внезапно оживилась она, когда вспомнила кое-что, - Хотя вряд ли он вам понравится. Дело в том, что я практикую... одну любопытную дисциплину магии, магию крови. С её помощи могу попытаться перелить часть своей жизненной энергии Арфальноморо: она увеличит его регенерацию и придаст сил, чтобы добраться до более компетентных целителей. Кровь дает поразительные результаты в плане врачевания, но, увы, я не изучала этот аспект углублено, поэтому переливание — это все, что могу предложить. - кобыла вздохнула, - Но... вы светлые существа, да? Понимаю, сейчас не время для ханжества, но многие светлые не любят эту дисциплину, считая темной и «злой». Я готова пожертвовать энергией, если это спасет кому-то жизнь, вопрос в том, захочет ли это сам Арфальноморо.

Странно, но ничему из ответа Ксьяллы Найт не удивилась: ни тому, что махароба не знают о магии крови, ни их неделению на светлые и темные ипостаси. В конце-концов с чего бы расе, стоящей особняком от других народов, придерживаться тех же правил? Или изучать магию крови? Кажется, этим занимаются только племена псов да ведьмы-самоучки.
- Конечно это мне навредит. Вся дисциплина основана на принесении в жертву своей жизненной энергии, точнее крови для сотворения заклинаний. - вздохнув, без утайки ответила наритка, впрочем о том, что можно успешно принести в жертву кого-то другого, она тактично промолчала. - Но я знаю на что иду и уж мое мастерство во владении кровью позволит уменьшить наносимый вред. - заверила она старшую кобылицу и, задумавшись, посмотрела на Альфарноморо. Помочь... Вряд ли здесь понадобится кто-то третий, все-таки сейчас колдунья будет отдавать свою кровь, а не забирать, поэтому шанс, что она внезапно потеряет контроль, мал. Он есть, конечно, но крайне мал. - Ну... хм... ты можешь попробовать меня подстраховать, если потеряю контроль над заклинанием... - Вижн дернула плечами, - И потом, думаю, все равно придется стянуть места ожогов лентами. - глаз кобылы немного дернулся при упоминании лент. Интересно, лента на слепцах дело копыт Ксьяллы? - Ладно! Вижу, Арфальноморо потерял сознание, и в этом мало чего хорошего! Поэтому не будем больше расшаркиваться...
С этими словами она вытащила кинжал из карманов плаща. Маленький, узкий и очень-очень острый. Найт резко, удивительно ловко, словно подобное движение ей приходится делать довольно часто, провела лезвием по внутренней стороне своей ноги, делая неглубокий поперечный порез. Схватив одну переднюю бессознательного жеребца, она нашла более-менее целый участок кожи и, вытерев кинжал, надрезала его.
"Что ж, теперь за самое сложное." - подумала предсказательница, взяв волю в копыто. Не каждый день делишься своей кровью.
Поморщившись, она сосредоточилась и крепко схватила короля за порезанное копыто. С раны колдуньи в рану махароба потянулась тонкая темно-алая нить вперемешку с капельками крови. От этой связи шла сила... сила самой жизни. Пульсирующая, неудержимая. И все это шло в тело Арфальноморо, серьезные ожоги которого стали заметно лучше. Не исчезли, конечно, чудесным способом, но заросли тонким слоем корки, делаясь более терпимыми и менее опасными для жизни. А вот ранки поменьше действительно слегка затянулись.
Когда, наритка ощутила, что её ноги подкосились и вообще стало стоять трудно, она резко отпустила копыто жеребца и отпрянула, обрывая связь.
- Вот... и все... - еле проговорила Найт и со свистом выдохнула, упав на траву. - И да... - пошарив копытом в сумке, кобыла вытащила два кусочка какой-то ткани. От них резко несло травами и спиртом, - ...раны от магии крови очень долго заживают. Периодически даже кровоточат. - говорила наритка и попутно заклеивала порез Арфальноморо, - Этот пластырь хорошо обеззараживает и залечивает, жжется, правда немилосердно. Когда все заживет - сам отвалится. Это... все, что я смогла сделать... Регенерация дальше сделает свое дело, надеюсь. - заклеив свою ранку, она устало положила голову и устроилась поудобней рядом с махароба. Лесная подстилка была удивительно мягкой и комфортной... или так казалось от навалившейся усталости, - А я отдохну пока. Совсем ненадолго... Не выходи за пределы света фонаря, Ксьялла.
Предсказательница не знала, зачем это сказала да еще ткнула копытом в рядом стоявший с ней фонарь, наверное, боялась, что пепельная буря переползет и в их сторону...
"Завидую корольку. Он-то проснется бодрый и свежий..." - внезапно вспомнились собственный ощущения насыщенности чужой кровью, - "А я разбитая и уставшая. Ладно, это того стоит."
Вижн закрыла глаза и резко провалилась в глубокий сон.
"Зербо, надеюсь я отдала не слишком много и смогу выжить." - последняя мысль.

Первым делом тело ощутило что-то необычно мягкое и теплое, такое уютное. Одеяльце? Похоже на то. Просыпаться совсем не хотелось, вообще открывать глаз не было никакого желания. Голова немного гудела, чувствовалась усталость во всем теле, еще чуть-чуть и Найт снова провалится в долгий сон. А что ей снилось, кстати? Кажется, сновидение, нет, скорее кошмар о том, что она совсем-совсем одна бредет сквозь темную пепельную буру. Темно, не видно даже собственного носа, и пепел везде. Жгучий пепел забивает нос, рот, уши... Прокрутив в голове жуткие сцены из сна, наритка инстинктивно подползла поближе к источнику тепла и чуть успокоилась, услышав чье-то сердцебиение. Она не одна.
- Мгмм... Еще чуть-чуть, мам. - пробурчала в ответ колдунья на кобылий голос. Почему-то ей казалось, что она сейчас дома, в родной деревне. А как же иначе? Такой уют чувствуешь только дома!
Только вот как бы Вижн не хотела заснуть обратно, у неё не получалось. Что ж поделать, разум уже проснулся и начала потихоньку осознавать окружение. И в какой-то момент кобыла, вспомнив, где сейчас находится, резко распахнула глаза и начала подслеповато озираться. Да, это не дом.
- Оо, сколько я спала?.. - первым делом спросила она, упорно стараясь сделать вид, что вовсе не называла Ксьяллу мамой.
На дворе уже стоял глубокий вечер, значит спала либо около шести часов, либо больше суток. Интересно, Ксьялла все это время лежала рядом с ней? Мило с её стороны...
- Здравствуйте? - неуверенно поприветствовала Вижн сидящего неподалеку Арфальноморо и попыталась заползти поглубже под крыло Ксьяллы, все-таки махароба, ставший менее похожим на жалкий обгоревший полу-труп, внушал какой-то трепет своей чуждой, величественной внешностью, - Вы... как вы себя чувствуете? - таки решила она поинтересоваться у жеребца, - И... и что нам делать дальше? Та пепельная буря... она не переползет дальше по острову? - Найт болезненно поморщилась, вспомнив свой сон.

Устало вздохнув, наритка потерла морду копытом. В глазах стоял туман, во лбу ощущалась отвратительная тяжесть и в целом голова болела. Ко всему этому еще рана от магии крови жгуче болела, несильно, правда, но очень надоедливо. Поэтому Найт абсолютно не выспалась, на самом деле она себя чувствовала очень и очень разбито, словно проснулась после дикой пьянки.
- Да, вроде бы выспалась. Удивлена, что мне удалось так рано проснуться. - слабо улыбнулась ведьма Ксьялле, решив не распускать нюни, и так проблем хватает. Тем более, знала же, на что шла, - Значит мои усилия были не зря, очень отрадно слышать. - коротко сказала кобылица, глянув на Арфальноморо, который в свою очередь откровенно пялился на неё, как на какого-то диковинного жука. Захотелось поежиться, но удалось удержать себя в копытах, почему-то было еще желание не показывать свою слабость, - Не отсюда, да. - она мельком бросила взгляд на Ксьяллу, упорно прячущую взгляд. Чего это она? Её смутила оплошность наритки? Или, может, пока эта самая наритка спала, махароба говорили как раз о ней? Что-то в этом нехорошее... - Дома угодила в одну из аномалии и... вот я здесь. Ксьялла говорила, что среди вашего народа должен был найтись кто-то способный помочь с моей проблемой, но... - Найт осеклась, - В общем, я теперь не знаю, что делать и куда идти. Да и важно ли это теперь?
После случившегося... на кобылу всем неподъемным весом навалилась апатия. Не хотелось барахтаться, не хотелось пытаться сбежать, она вообще не представляла, как будет жить дальше после увиденного собственными глазами. Крики, смерть, огонь, мертвая Кири - кажется, все это навсегда выжглось в разуме, и Вижн остается только молить всех богов, даже Светлоликую, чтобы воспоминания об этом дне затерлись, притупились.
"А Ксьялла? Как ей быть? Ведь потеряла все, абсолютно все. Неудивительно, что она стала... станет тираном. Кто бы не стал?" - подумала Найт и в итоге, не удержавшись, поежилась.

Обратив внимание на странное выражение морды жеребца, наритка поняла, что тот уже несколько минут рассматривает её магические поля. Стало как-то не по себе. Почему-то прилип навязчивый страх, что бывший король увидит что-то такое, что может ему сильно не понравиться.
- Что это все значит? - сглотнула она, ощутив внезапную сухость в горле, - И... да, моя метка связанна с пророческим талантом, правда, видения приходят выборочно. - пожала плечами кобылица, - Никогда не знала, почему так, наверное, некоторые события просто должны произойти без чьего-либо вмешательства. - последнее звучало скорее как оправдание, ведь в какой-то степени чувствовалась вина, что Вижн со своим талантом и знаниями не смогла остановить эту кошмарную катастрофу. - Спасибо тебе, Ксьялла... Правда, спасибо. - вяло поблагодарила колдунья, вздрогнув, когда её крепко прижала махароба, словно жеребенка, - Но... но мне не хочется вас оставлять... - поколебавшись, выпалила она и почувствовала стыд за такое откровение, - ...впрочем, я действительно не должна быть здесь.
Наритка замолкла и некоторое время молча смотрела на Ксьяллу, вглядываясь в её морду. Взгляд стал менее безжизненным, в нем, пусть и слабо, но виднелись искорки, только вот в этих «искорках» Вижн не видела ничего хорошего. Для неё они скорее походили на отчаянный блеск в глазах. Неужели это переломный момент?
- Прежде чем что, Ксьялла? - тон прозвучал пугающе серьезно, а сама махароба по взгляду наритки могла на мгновение подумать, что та знает куда больше, чем кажется.