- Ну, - Таки заметно смутился, как смущается пони, случайно сболтнувший лишнего. - Не знаю, просто замок.  А я сижу потому, что Принц с Рэтши не справляются одни. А я самый старший после них.
Малыш склонил голову на бок, поглядывая на кирина лукавым взором, в изумрудных глазах плясали озорные чертенята, выдавая сдерживаемый смех.
- Похоже очень удачное стечение обстоятельств. Мне нравится. - он сдвинулся с места и пошёл вдоль по улице, изредка оглядываясь на Сильфир. Про имя он ей так и не напомнил, то ли забыв по рассеянности, то ли посчитав не слишком важным, то ли по какой-то своей причине. - Не имя, кивнул он, оборачиваясь. А называют вот за это, - и он со смехом застучал копытцами по мостовой.
По улице деревянной дробью разнеслось звонкое "Так-клак, так-клак, так-клак!". Туман испуганно шарахнулся и заклубился белёсыми спиралями, словно испугался громкого звука, где-то в доме испуганно завыла собака. На животное видимо шикнули, так быстро оборвался вой, и на город вновь опустилась тишина, ещё более густая, чем раньше.
- Вот, - с гордостью ответил малыш, задрав нос. - Я ещё громче могу.
Вопрос о стражниках заставил жеребёнка остановиться и воззриться на полукровку так, будто она сморозила очевиднейшую глупость.
- Ну ты спросила.Они же топают как слонотопы, за два квартала слышно. Да и не попасть ко мне домой, говорил же.

- Ну, может не совсем "просто", - чуточку виновато сказал Так-Клак, отводя взгляд в сторону. – Не уверен, что у него вообще есть название. Это просто Замок, большой, запутанный и… и почти пустой. Наверное, я просто не так объясняю.
Жеребёнок вновь пошёл по улице, периодически останавливаясь, чтобы прислушаться и оглядеться по сторонам. Горящие совсем близко огоньки свечей он проигнорировал, по-видимости, там уже не оставалось печенья, либо у него были на это какие-то другие причины.
- Не выйдут. Особенно если услышат. Они даже если я в дверь постучу не выйдут, - немного грустно сказал Таки, оглядываясь через плечо. – Я много раз пытался. Особенно когда маму искал.
Малыш замер на краю таблички классиков, подумал немного и, обошёл её стороной. Видимо посчитал, что и так нашумел уже сегодня.
- Они меня не слышат. Да и видят через раз, - пожал он плечами. – Слушай, а ты мне не поможешь собрать сладости? – вдруг обернулся он к полукровке, явно обрадовавшись поступившей в голову идее. – Их просто много очень, я всё не унесу. А поесть хочется. Когда ещё удастся? - малыш смущённо шаркнул ножкой.

- Мы его никак не называем, - отозвался Так-Клак, легкомысленно пожав плечами. – Просто Замок. Он один такой – ни с чем не спутаешь.
А вот на вопрос "Где?" Таки крепко задумался. Сложно было сказать, затрудняется он назвать точное место, не хочет говорить или просто раньше никогда не задумывался об этом, но выражение, проступившее на детской мордашке можно было весьма характерным, а молчание – долгим.
- Я не знаю, - наконец ответил он. – Мы туда через Дверь попадаем, обратно – так же. – Жеребёнок повернулся к Сильфир, глядя на неё снизу вверх и тихо добавил. – Я знаю, что это странно звучит, как будто я сумасшедший или головой ударился. Ну или заврался… Взрослые обычно не понимают, о чём я говорю.
Жеребёнок резко свернул к очередному маленькому алтарику, на котором горкой возвышался курган из пряников, а в деревянном стакане красовался букет одуванчиков.
- Стук они слышат, - отозвался жеребёнок. – А вот открыть боятся. Ещё некоторые начинают наговоры твердить вроде "приходи вчера" или "кто слышит меня, иди за своим дыханием", будто я упырь какой-нибудь. Обидно даже. – Впрочем, обиды в голосе жеребёнка не звучало, об этой странности дружелюбных в основном пони он рассказывал как о вчерашнем дождике. Куда меньше ему понравился вопрос о том, как он потерялся, и это было видно по внезапно опустившимся ушкам и погрустневшей мордочке. – Я не очень люблю об этом говорить, - тихо сказал Таки, стараясь не смотреть на полукровку. – Просто… понимаешь, это было больно… и страшно. А когда я смог пойти домой, оказалось, что мама уехала, и идти мне некуда. Но всё не так плохо. По крайней мере, я не один как некоторые.
Жеребчик спешно собрал остатки пряников в наволочку, явно обрадовавшись тому, что кирин отошла от темы его потерянности, переключившись на сладости.
- Хорошо, - он с улыбкой протянул ей торбочку. – Я понимаю, почему, можешь не объяснять. А Замок, нууу… Понимаешь, с "где" у меня небольшие проблемы. Если тебе правда так интересно, то можешь спросить у Принца, он сейчас с маленькими нянчится, следит, чтобы они не лезли, куда не надо и не плакали. Можем его поискать, он должен быть где-то около Центральной площади или у моста.

- По-разному бывает, – отозвался жеребенок, продолжая свой путь. – Но чаще всего именно такая вот деревянная с ручкой, от дома там, комнаты или сарая какого-нибудь. Однажды она вообще просто у стенки стояла – никого не трогала. А потом её маленькие уронили – грохоту было!
Малыш засмеялся, наверное ситуация и впрямь была смешной. Лежащая перед ними улица оказалась пустой, здесь уже не горели огоньки свечей, только несколько фонарей разгоняли ночной мрак да, если задрать голову, сквозь призрачную туманную дымку можно было разглядеть надкушенную луну, похожую на обглоданный кусок сыра. Просто идеальное время и место для того чтобы вести разговоры о мертвых жеребятах.
На вопрос Сильфир Таки поначалу снова ничего не ответил, только воззрился на неё в немом удивлении, даже шаг замедлил.
- Нет, ¬ удивленно сказал жеребенок, глядя на полукровку снизу вверх. – Но я его знаю. Он недавно умер. А почему ты решила, что я именно Люпус?
В вопросе Так-Клака не было ни агрессии, ни грусти, а простое удивленное любопытство. Так бы, наверное, спросил любой пони, которого внезапно приняли за его знакомого или друга.
Тем временем дорога вновь свернула и странная парочка вывернула на набережную. В воздухе ощутимо запахло водой, подпревшими водорослями и солью. Издали доносился приглушённый плеск реки, впадающей в море, а над широкой гладью черным монстром навис мост. Здесь туман был не такой густой, как на полутёмных улицах города, его слегка разгонял поднявшийся ветер.
Здесь до слуха доносились привычные живые звуки, перекличка каких-то полуночных птиц, плеск воды, шуршание волн о песок, и даже деревянный стук копытец Таки уже не казался столь выбивающимся из городского шума – просто цокот деревянных накопытников.

- Это только Принц так умеет, - отозвался жеребёнок на замечание о двери. – Если я так попробую, то ничего не получится.
Он невесело, как-то по-взрослому, усмехнулся словам полукровки и отвёл взгляд, как нашкодивший школьник. Или просто пойманный на лжи жеребёнок, ведь, по сути, именно так всё и было.
- Это настолько очевидно да? Ну, что я немного не отсюда? Ты ведь меня даже целиком не видела, - спросил он мирно, но явно смущённо. – Впрочем, у меня редко получается кого-то обмануть, днём разве что, я слишком заметный… и вовсе не уникальный, как и Люп. А как к нам попадают… нууууу, - он задумался. – Для этого надо как-то по-особому умереть и при этом, ну… остаться, наверное. А потом нас находил Принц. И вот мы здесь.
Он пожал плечами, будто рассказывал о том, как попал в дворовую компанию или переехал в новый дом, о чем угодно обыденном, но явно не как о самой большой трагедии в своём существовании.
- А вообще я сам не знаю, у каждого свои причины, – добавил Таки, вновь поднимая взгляд на Сильфир.
Ветер постепенно разгонял туман, а вместе с ним и ореол потусторонней жути, нависшей над городом. Мирно горели фонари, кое-где ещё светились квадратики окон, а изали донёсся успокаивающий звон колокола, отсчитавшего начало ночи.
- Миднайт Лалабай? – жеребенок, склонил лохматую голову на бок. – Люп рассказывал. Только ты немного ошибаешься, у нас очень разные истории. Просто в одном городе произошли. И мы с ним тоже разные.
Немного помолчав, жеребенок подошел к парапету набережной и, привстав на задние копыта, неуклюже взобрался на широкий бортик перил. Постояв немного, жеребчик поймал равновесие и ловко потопал вперёд с крайне довольным видом. Стук дерева по камню зазвучал чуть глуше.
- Знаешь, а ты странная для взрослой, - вдруг сказал малыш, с улыбкой поворачивая к ней голову. – Они пугаются сразу или пытаются изгнать. А ты помогаешь. Спасибо.

- Принц-то? – простодушно переспросил Таки, склоняя голову на бок. – Жеребёнок. Такой же, как мы все, наверное, только постарше. Наверное, это прозвище, я не знаю. Он сразу так представился.
Так-Клак внимательно слушал соображения Сильфир, продолжая при этом мерит парапет чеканным шагом. Ответил он немного печально:
- Представить я могу что угодно, тем более, что много таких жеребят видел, не у всех есть мамы, чтобы угостить пряником. И всё-таки спасибо, - он улыбнулся. – Я, если честно врать и скрываться не умею. Если пони сам глаза не закрывает, то меня видно сразу же.
Он с тем же вниманием выслушал мысли полукровки о потусторонних созданиях, явно ничуть не обидевшись ни на сравнение с огоньками, ни на то, что ему "существовать не положено". Для него похоже такие разговоры стали если не нормой, то чем-то весьма обычным.
- Да, мы разные, - согласился он. – Кто-то и навредить сильно может, а кто-то просто пакостить сильно любит. Это вроде бы зависит от того, как ты сюда попал, но тут тоже вилами по воде писано. У огоньков также, я одного знаю. В любом случае, надо быть осторожным, иногда деревенские наговоры бывают полезны, - несколько долгих секунд Таки молчал, после чего как-то очень грустно добавил: - Всё-таки зря она Люпа впустила.
Дойдя до лестницы, ведущей к берегу, Таки на секунду остановился, после чего пригнулся и, отклячив зад, попытался перепрыгнуть пробел между бортиками. Почти получилось. Передние копыта опустились на край бортика, авот задние заметно не долетели, и жеребёнок со всего маха ударился животом о камень. Суставчатый деревянный стук разнёсся по набережной, словно на об мостовую ударилось сразу несколько связанных между собой деревянных брусков.
- Ой… - сказал жеребёнок, округлив глаза, после чего соскользнул с бортика и с тем же деревянным стуком упал на плитку мостовой. – Неп-приятно…

Веса в жеребёнке и с точки зрения обычного пони показалось бы немного. Таки был лёгким как полая внутри игрушка, а на ощупь чувствовался как что-то твердое и… нет, не мёртвое, а нечто изначально не способное на жизнь вроде нагретого солнцем деревянного бруска.
- Прости, - жеребёнок виновато прижал ушки. – Всё в порядке, мне не больно… спасибо.
Так-Клак неуверенно потёр копытцем грудь и живот, смяв грубую ткань импровизированного "плаща", и в свете нависающего над ними фонаря отчётливо можно было разглядеть высокий деревянный накопытник… два круглых отполированных шарнира, заменяющих жеребёнку суставы и прочие "детали", которые все вместе складывались в копыто, которое могло бы принадлежать искусно сделанной игрушке-марионетке.
- А "зря" потому, что Люп из тех, кто не может войти в дом без приглашения, - ответил смущённый своей неловкостью Таки на заданный ранее вопрос Сильфир. – А переполох бы и так поднялся.
Ветер постепенно разгонял туман. Последние клочья его еще цеплялись за мостовую, уползая в сточные канавы, но широкие улицы, набережная и спокойная гладь реки расчистились полностью. И, словно дождавшись, когда лунный свет коснётся спокойной водной глади, со стороны моста донёсся приглушённый расстоянием детский плач.

Таки кивнул и, перехватив взгляд Сильфир на свою ногу, поспешно спрятал её под "плащ". На мордочке его проступило то самое выражение, какое появляется у школяра, попавшегося со шпаргалкой.
Он внимательно, не перебивая, выслушал полукровку, терпеливо выждав все паузы и при этом не высказывая каких-либо признаков гнева, страха или обиды, которые, наверное, логично было бы увидеть у неупокоенного. Только в мшисто зелёных глазах мелькнуло что-то очень похожее на страх, когда Сильфир упомянула "мастера".
- Кукольщик, - хрипловато сказал жеребёнок, очевидно, сглотнув. – Его так здесь называют. Это не настоящее имя, не бойся – не явится. Да, это он меня убил, - сказал он это очень просто, как само собой разумеющееся, и, похоже было, что его беспокоит не столько сам факт смерти, сколько неприятные воспоминания о её причине. – Я тебя понимаю, это страшно, и я не обижусь, если ты сейчас уйдёшь. И… может конец и не радужный, согласен, но ничего плохого не будет, правда. И я… ну, я могу попытаться объяснить что сам понимаю, если хочешь.
Он вздохнул. Точнее, наверное, всё-таки сымитировал вздох по старой привычке. Теперь, после осознания ситуации, с глаз словно спала пелена, и отчётливо было видно, что не только ноги, но и весь Так-Клак выглядит как деревянная шарнирная игрушка жеребёнка в натуральную величину – удивительно детальная и подвижная, но всё же. Если приглядеться внимательнее, можно было даже разглядеть древесный рисунок на более светлых ушках призрака. И при всём при этом, деревянная мордочка сохраняла подвижность, а мшистые глаза принадлежали несомненно живому созданию – не кукле.
- Черепушки обычно разбойники пробивают, - отозвался Таки. – А про слюни… Ну, у нас нет псиоников, так что можешь не беспокоится. Я пойму, если ты не поверишь, но тебе ничего не угрожает, правда.

- Хорошо, - покладисто кивнул Таки. – Будем начистоту. Мне было одиннадцать, когда я умер, правда это было очень давно. Кажется… - он на минуту задумался. – Наверное, лет тридцать назад, я бы сейчас был совсем большим пони. Про Истинное Имя мне Принц рассказал, не знаю, как у кого, а на таких как мы это работает. А про нежизнь… ну, мы сразу новеньким говорим об этом, чтобы не случилось чего, так что ничего странного. Мы все в курсе… кроме самых маленьких.
Суда медленно покачивались на волнах, радуя нечистых на копыто прохожих абсолютным отсутствием охраны. Впрочем, любители поживиться за чужой счет в эту ночь тоже предпочитали спать, так что ночную тишину нарушал только шелест ветра да ставший куда более отчетливым въедливый, идущий со стороны реки детский плач, в котором начало прослеживаться прерываемые рыданиями мольбы о помощи.
- Полезная болезнь, - засмеялся Так-Клак, с интересом наблюдая за процессом сборки арбалета, - главное не запускать, а то видел я пони, которые от всякой тени шарахаются. Он серебрянный? - малыш указал на высовывающееся из сумки оружие. - Лучше ещё накрыть чем-нибудь. А то вдруг стражу встретим.
Жеребенок повел ушами и неодобрительно посмотрел в сторону моста.

- Может и сорок, - снова вздохнул Таки на замечание Сильфир. – Я, если честно, не слишком следил за временем. Это как-то теряет смысл, когда понимаешь, что ждать дня рождения не стоит.
Он уселся на мостовой поудобнее, привалившись спиной к старой кладке парапета и задумчиво воззрился в тёмное ночное небо, по которому среди игольчатых звёзд плыла покусанная лодка луны.
- Пятнадцать, - после небольшой паузы ответил он на вопрос Сильфир. – В городе сейчас семеро, в основном – малыши. Было бы больше, но кто-то уходит дальше, кто-то приходит, а кому-то совсем не везёт… Рассказывает обычно Принц. Он… ну, он как старший брат. Никто не помнит, когда он появился и кем был. Да и неважно это, ведь без него всё станет просто ужасно.
Таки резко вынырнул из пугающе недетского задумчивого состояния, вновь обратив любопытный взгляд на полукровку.
- Мне как-то рассказывали, что серебро наоборот раны делает так, что раны быстрее заживают. И не болят потом. Может и правда железо лучше, - сказал он, улыбнувшись. – Только ты это… в Люпа не стреляй сразу, если увидишь, хорошо? Он хороший, и сам не кинется. Тот пони правда сам виноват был.
После очередного особо жалостливого всхлипа Таки прижал уши и, страдальчески зажмурившись, кивнул.
- Да, - ответил он на вопрос Сильфир. – Это Келпи. Ничего, если я её сейчас позову? А то она не замолчит, пока кто-нибудь не придёт.
И, не дожидаясь ответа, Таки повернулся к реке и громко закричал:
- Келпиииииии! Хватит рыдать, иди сюда! – после чего повернулся к кирину и быстро проговорил. – Можно я сейчас пряник из сумки возьму? Она их ещё не пробовала, может наестся и капризничать не будет…

Таки рассмеялся.
- Просто я не уверен, что имею права отмечать свой день рождения, ведь я уже не живой и не расту. А из дня смерти выходит какой-то слишком грустный праздник. – Жеребёнок немного помолчал, глядя в сторону реки, на блескучей поверхности которой, если приглядеться, теперь можно было разглядеть быстро приближающуюся маленькую фигурку, которая, казалось, не плыла, а брела по брюхо в воде, что странно для судоходного потока. – Очень хорошие слова, мне нравится, - сказал он, переводя взгляд с фигурки на кирина. – Я запомню.
Так-Клак немного подумал, видимо впервые заострив внимание на странностях своего "старшего брата" и товарища по загробной жизни. Сейчас он был как никогда похож на жеребёнка, столкнувшегося с слишком сложной задачкой, а оттого пребывающего в недоумении.
- Ну, Принц самый старший среди нас, он, кажется, даже предыдущие эпохи помнит, хотя я не уверен. Он нас находит, объясняет, что с нами случилось, учит, помогает, защищает, играет с нами, возится с маленькими. Если кому-то что-то надо сделать здесь, то он помогает в этом, а если у кого-то поехала крыша, то помогает поставить её на место и удерживает от всяких нехороших вещей. А ещё он открывает двери и… вроде бы это в его замке мы живём, - он снова издал озадаченный вздох. – Хотя ты права, мы почти ничего о нём не знаем, просто если бы его не было, мы бы не встретились.
Жеребёнок взял свой мешок со сладостями и принялся в нём копаться, разыскивая похоже что-то конкретное. Наконец он извлёк на свет крупный печатный пряник с каким-то трудноразличимым рисунком в глазури. Как раз вовремя. Если бросить взгляд на реку. Можно заметить, что фигурка пони пропала, зато до слуха, вплетаясь в шелест вод, может донестись лёгкий шорох за парапетом. Осторожно, из-за каменной кладки высунулась голова кобылки-подростка. Изящные очертания мордочки оттенялись болезненной худобой, голова казалась огромной по сравнению с тощей шеей, шерсть была гладкой бледно-зелёного с коричневым отливом оттенка и бликовала на свету, словно покрытая слоем масла. Длинную белёсого, если не сказать седого цвета гриву раздвигал короткий прямой рог, а в просветах между прядками чёлки поблёскивали огромные чёрные глаза в обрамлении длинных ресниц. Сама грива, мокрая насквозь, спадала до самой земли и длинным шлейфом волоклась позади кобылки, в котором запутались мелкие ветки, камушки, водоросли и, кажется, даже какая-то рыбёшка. Сама же она стояла неподвижно, как статуя, и замёрзшим взглядом смотрела на Сильфир.

- Он добрый, - не задумываясь, ответил Так-Клак на вопрос полукровки. – А ещё немного грустный. Если сравнивать с кем-то, то я уже сказал, он нам как старший брат. Я не знаю, что его именно подтолкнуло. Если честно, я об этом раньше не задумывался… ну, это казалось каким-то… нормальным. Ведь кто ещё поможет, если не мы сами?
Жеребёнок, поняв, что Сильфир его немного не слушает, замолчал и тоже начал ждать прибытия Келпи. Та же, осознав, что её заметили, болезненно дёрнулась, сделав короткое движение намереваясь похоже спрятаться за бортиком набережной, но в последний момент остановилась и вновь воззрилась на кирина странным пристальным взглядом. Потом она медленно кивнула, что, по-видимому должно было означать приветствие, и медленно, боком вышла на свет.
Келпи была высока и удивительно худа. При том худоба её была не следствием длительного голода, а, похоже, самой её природой. Длинные ноги кобылки были настолько тонкими, что казалось будто она перемещается на ходулях, сквозь шкуру при каждом движении проступали коленные суставы, а само копытце при касании земли разделялось на три когтистых "пальчика", соединённых между собой плотной чёрной перепонкой. Грудь у неё была узкой, тело длинным, линия живота плавной, а талия настолько тонкой, что казалось там, внутри, вообще ничего нет кроме ребристого позвоночника. Пожалуй, даже несмотря на эту худобу, Келпи можно было бы назвать красавицей, если бы не странная, пугающая манера кобылки держаться. Она сильно сутулилась, выгибая спину горбиком, а точеную голову на длинной шее держала низко, поглядывая на мир исподлобья, с настороженной злобой и голодом.
- Здравствуй, - голос кобылки прозвучал неожиданно тихо и жалобно. – У тебя есть гребень? Дай пожалуйста…
Договорить она не успела. Таки, которого кобыла, казалось, и не заметила, воспользовавшись тем, что подружка открыла рот, ловко засунул туда заранее заготовленный пряник.
- Келпи, окстись, она своя! Ты не пугайся, - сказал он, обращаясь уже к Сильфир, - она со всеми так поначалу. Келпи же.
Ответом ему был потрясенный взгляд кобылки, которая, не выпуская из зубов явно слишком большое для её рта угощение округлившимися глазами смотрела то на самого Таки, то на полукровку. Было видно, что только что в её внутренние алгоритмы закралась ошибка, и Келпи срочно пытается придумать, что с ней делать.

Келпи, продолжая смотреть на Сильфир как на одно из чудес света. Судя по выражению глаз кобылки, полукровка делала что-то не то, и это, мягко говоря, не укладывалось в сознании единорожки.
Всё так же сжимая в зубах пряник, она села на мостовую и взяла передними копытами протянутую ей флягу. Когда же ей на плечи и на голову вдруг опустился плотный плащ путешественницы, кобылка сначала вздрогнула, а потом взгляд её неожиданно потеплел. Стоящий рядом Таки тихо и восхищённо охнул.
Келпи тем временем вскинула голову, по-птичьи захватывая торчащий изо рта пряник. Щёки её на минуту раздулись как у хомяка, а сама единорожка принялась сначала недоверчиво, а там со всё большим аппетитом жевать.
- Вкусно, - так же тихо сказал она, проглотив угощение, потом посмотрела на Таки, на флягу с отваром в своих копытах, на Сильфир и добавила. – Спасибо.
Только после этого кобылка осторожно, но с видимым удовольствием попробовала напиток.

Таки открыто и радостно улыбнулся на слова Сильфир, при этом он не отрывал взгляда от кутающейся в теплый плащ Келпи, которая сейчас больше всего напоминала просто заблудившуюся кобылку, а не потустороннее существо совсем недавно плакавшее под мостом.
- Всё верно, - также тихо прошептал он кирину. – И спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как важно для неё то, что ты сейчас сделала.
Кто знает, что сейчас крутилось в маленькой деревянной головке жеребёнка. Может быть он думал о том же, о чём и Сильфир, может выстраивал какие-то свои домыслы, а может дочь дракона, сама того не подозревая, и правда совершила что-то если не волшебное, то из ряда вон выходящее. И это "из ряда вон" доставило ему радость большую, чем целый мешок карамелек.
- Очень рад знакомству, - прыснул Таки в копытце. – Даже более чем. – он немножко подумал, словно не был уверен, стоит ли говорить, но все же очень тихо добавил: - А меня когда-то звали Уилоу.
Келпи, которая, похоже, вышла из ступора, заслышав имя Сильфир, встала и неслышно подошла к беседующим. Протянув полукровке ополовиненную флягу, тихо и немного невпопад произнесла:
- А меня никак не зовут. Я просто келпи.